Клинки города ярости

После суда над Иссуром я сумела наведаться в белоярское имение Тира, дождавшись, пока Мансур отлучится из пещеры. Уговорить Илмара не составило труда, но ему пришлось здорово поднапрячься, чтобы перенестись туда и обратно за пару часов. Увидев меня посреди гостиной, Тир, который до той минуты сосредоточенно читал газету, подпрыгнул в кресле и чуть с него не свалился. Он порывисто обнял меня и долго не отпускал из объятий, признавшись, что уже и не знал, что думать.

Тир сумел добиться помилования для Иссура, несмотря на то что пришлось наведаться к верховному судье и даже вновь просить аудиенции с цесаревичем. Не сказать, чтобы этот визит был приятен. Во время встречи Горислав снова глумился и намекал на то, что император еще не принял решение по поводу меня. Нашу помолвку тоже не торопились расторгать. Это бездействие пугало меня. Неужели император до сих пор не принял решения? Или же он настолько болен, что уже не способен соображать?

Иссур вот-вот должен был выйти на свободу, и Тир метался по имению диким зверем, размышляя о том, как не убить брата в первую же встречу. Благо Дан сдержал слово и пообещал устроить нам встречу со Златояром.

Тир с надеждой смотрел на меня, ожидая рассказа, как мы заполучили сильнейшего союзника, но вместо этого я показала змею на руке. Его разочарованный вздох оказался весьма красноречив и отражал все, что чувствовала я сама. Свирепый Аждарха предпочел прилипнуть ко мне, и только ему было известно, когда же нам ждать явление демона народу.

Я рассказала Тиру об Амире и поручила Беркутам следить за Первой стражей. Еще вручила им несколько склянок с кровью «отца», чтобы те привели из Адрама подкрепление во главе с Ансаром. Пусть Реф и попытался объяснить, куда увезли повозку с пленниками, мы с Иглой так и не поняли, где его искать. Отправиться в Белояров старик наотрез отказался, едва узнав, что придется соприкоснуться с демонами кадара, и я его понимала. Да и какой смысл тревожить Рефа, если задержаться для поисков все равно не получилось бы? Поэтому Игле тоже пришлось остаться.

Привязавшись к Амиру в его детстве, лис не чувствовал Иглу. Он полностью принадлежал своему подопечному, пока не лишился оболочки. Сейчас же ритуал связал Рефа с Данией, и больше он не мог ощущать Амира. Лис к своему вящему гневу оказался бесполезен в поисках любимого воспитанника и никак не мог с этим смириться.

Беркуты заметно стушевались, не желая искать предателя, но спорить не посмели. Я же кусала ногти, скрипела зубами, была готова царапать стены пещеры и жевать камни, лишь бы остаться на месте и не отправиться в Белояров вновь, позабыв обо всем. Я жаждала мчаться к Амиру, рыть землю, чтобы первой заключить в объятия израненное тело любимого, но удерживала себя от глупостей. Беркуты справятся.

Рефа забавляли и одновременно злили мои метания. Из раза в раз он ворчливо напоминал, что на грани жизни и смерти его драгоценный Амир оказался из-за меня и глупых чувств ко мне. «Выбрал он неправильную бабу, дурачина, и вляпался в дерьмо по самые бубенцы, – причитал Реф, отчего мои зубы скрипели так громко, что почти стирались в труху. – Останься он с Лирой, ничего из этого кошмара не случилось бы. Любой нормальный мужик выбрал бы Лиру. Ну до чего хороша девка! И скромница, и умница, и красавица. Не то что ты, дикарка».

Услышав его ругань впервые, я задохнулась от боли. Каждое слово впивалось под ребра, и с каждым я была согласна. Лира во всем лучше меня. Она искренне влюблена в Амира. С ней он был бы счастлив… и жив… и свободен. Я – худшее, что могло с ним случиться. Проклятие, которое он принял добровольно. И оттого сердце мое разрывалось. Мы с Амиром спасали друг друга, но в этот раз меня сковали обязательства перед целой провинцией, и я не могла позволить себе броситься на поиски.

Размышляя о нелегком разговоре с Ювхой, я ускользнула от очередного зова Мауры и скрылась в своей каморке. Через минуту условным стуком в дверь постучалась Игла, за которой неотрывно следовал Реф. Вскоре наведается и Эрдэнэ. Наш план все больше претворялся в жизнь, осталось лишь дождаться, пока Ювха соизволит явить себя миру во всей многоглавой красе.

* * *

Сновидения наслаивались друг на друга, затягивали меня то в один кошмар, то в другой. Вот я сжигаю Мансура, но уже через мгновение руками выкапываю из земли полуживое тело Амира. Вот меня душит Аждарха, и сию же секунду что-то тяжелое бьет в висок… Шум. Шум отдается в висках, как колокол.

Я подскочила и только тогда кое-как продрала глаза, понимая, что никакого колокола рядом нет. Кто-то настойчиво, но довольно тихо стучался в дверь. Сердце колотилось как заведенное. Что-то стряслось…

Кое-как я открыла дверь и отшатнулась, когда Эрдэнэ ворвался в каморку. Каким-то чудом свеча, которую он держал в руке, не потухла от его порывистых движений. В пещере стояла гробовая тишина, но лицо моего ночного гостя кричало, что случилось страшное.

Закрыв за собой дверь, Эрдэнэ вцепился мне в плечо и процедил:

– Императора убили. Весь Даир стоит на ушах. Мансуру скоро доложат его нищие доносчики.