Клинки императора

Каден так долго пробыл в Ашк-лане, что даже не знал большинства имен и названий, о которых спрашивали братья. В лучшем случае некоторые из них вызывали смутные воспоминания из далекого-далекого детства, словно из другой жизни; остальные звучали чистой фантазией, и он лишь чувствовал, как их странные созвучия омывают его, и испытывал восхищение. На какое-то время он позабыл о вопросах, не дававших ему покоя, о смутных, но неотвязных подозрениях относительно торговки и ее мужа. Ему было достаточно просто слушать.

Пирр отвечала на вопросы длинными, грамотно построенными периодами, в то время как Хакин говорил прямо и грубо. По всей видимости, некто по имени Жженый Король пытался объединить Кровавые Города в юго-восточном Вашше. Цавейн Кар-амалан продолжал держать под своей рукой Поясницу, все такой же безжалостный и неуловимый. Из Раби доходили странные слухи о том, что племена пустыни Дарви пытаются прорваться через Анказские горные проходы, хотя непонятно, как они надеются закрепиться на аннурской территории, при том, что ее защищают аннурские легионы.

Разговор все продолжался и продолжался, до тех пор, пока наконец Галва Сьолд не задал вопрос, которого так долго ждал Каден:

– А что император? Санлитун все такой же крепкий упрямый дуб, каким я его запомнил двадцать лет назад?

Пирр ответила с той же улыбкой, которая не сходила с ее лица весь вечер – легкой и естественной, приглашающей к товарищеским, доверительным отношениям. Однако когда она кивнула, Каден почувствовал покалывание у себя под кожей.

– Книги говорят, что «Санлитун» на старом языке означает «камень». Если это действительно так, то имя вполне подходит нашему императору. Понадобится ураган, чтобы сдвинуть его с места.

Ее слова должны были звучать успокаивающе. «Понадобится ураган, чтобы сдвинуть его с места»… Должны были – но тем не менее Каден был уверен, что женщина лжет. По меньшей мере, она что-то недоговаривала. Он попытался вновь вернуться к покою, наполнявшему его в начале трапезы, отчаянно стараясь опустошить свой ум и вызвать в нем образ улыбающейся и кивающей торговки, однако сама-ан не давался ему. Все, о чем он мог думать, – это о том, как отец сжимал его маленькую ручонку. «Я научу тебя принимать взвешенные, суровые решения, посредством которых мальчик становится мужчиной…»

Разговор продолжался, однако Каден отодвинулся от своего наблюдательного пункта, позволив Патеру занять все пространство. Малыш зачарованно рассматривал происходящее внизу; Каден же откинулся назад, опершись спиной о неровную каменную стену голубятни. «Любой дурак может увидеть то, что есть. Ты же должен видеть то, чего нет!» Глядя перед собой в темноту, он попытался вообразить, что это может быть – то, чего Пирр недоговаривала относительно империи, чего она не сказала о его отце.

31

– Я хочу знать, где находится твой колодец, – начал Валин, стараясь, чтобы его голос звучал одновременно убедительно и твердо.

Прошло больше недели со времени их позорной неудачи среди болот, а он так и не добился никакого успеха в том, чтобы собрать свое крыло в единое целое. Гвенна по-прежнему не подчинялась приказам, Лейт по-прежнему вел себя безрассудно, Анник по-прежнему была… такой, какая она есть. А Талал по-прежнему отказывался поделиться тайной того, из какого источника он черпал то небольшое количество загадочной силы, которой обладал. Хуже того: Валин по-прежнему был полон сомнений насчет снайперши и лича. У обоих были какие-то секреты, а он очень быстро научился не доверять никому, у кого есть секреты. Разобраться со всем сразу было невозможно, но если ему удастся узнать, где находится колодец Талала, это поможет ему добиться авторитета внутри крыла, а также, возможно, прольет свет на смерть Эми и Лин.

Талал настороженно кивнул.

– Я все ждал, когда мы дойдем до этого.

Они сидели вдвоем, лицом к лицу, за изрезанным деревянным столом. У них теперь был свой собственный барак, вытянутое дощатое здание, в дальнем конце которого располагались койки, сбоку – просторное помещение, отведенное под оружие и амуницию, а спереди – «кают-компания». Это было небольшое пространство, где имелись чугунная печка, пять стульев и широкий деревянный стол, вокруг которого все крыло могло собираться, чтобы изучать снаряжение, разглядывать карты и планировать следующее задание. Их жилье нельзя было назвать шикарным, но после огромных кадетских бараков оно казалось уютным и безопасным.

«И оно казалось бы еще уютнее, если бы я делил его с людьми, которым могу доверять», – мрачно подумал Валин.

Остальные трое членов их крыла ушли в столовую, а Талала Валин попросил задержаться.

– Я командир этого крыла, – начал он снова, стараясь сдерживать горячность в голосе. – Я выбираю стратегию и тактику наших действий, исходя из наших возможностей и недостатков. До сих пор я уважал твое личное пространство, но теперь это нас убивает.