Клинки императора

Однако фигура, показавшаяся перед ними из темноты, не была ни Ананшаэлем, ни эдолийцем, ни монахом, ни солдатом кеттрал с обнаженными клинками. Это было прекрасное видение, мечта о совершенстве – словно некая богиня, затерявшаяся на своем пути по небесам и забредшая к неверному огоньку их маленького костра. Ее полупрозрачная одежда была изорвана в клочья, но даже это лишь еще больше подчеркивало ее красоту – в прорехах открывался то крутой изгиб бедра, то шелковистая линия ноги. Валин не мог отвести глаз. Ему следовало бы думать о Балендине, о своем крыле, о том, как использовать это минутное отвлечение, чтобы организовать побег… И тем не менее на протяжении нескольких долгих вздохов он мог лишь восхищаться, захваченный очарованием этих лиловых глаз, этих черных, ниспадающих волной волос, этим ароматом жасмина, смешанным с запахом свежей крови.

«Она ранена!» – подумал Валин. Эта мысль породила в нем глубинное, неожиданное для него самого чувство гнева. Кто-то оставил длинный, тонкий порез на ее щеке, сверху вниз, едва не задев глаз. Рана должна была зажить почти бесследно – на своих стандартных тренировках он видел и похуже, – но в этой девушке было что-то, из-за чего любое повреждение казалось надругательством, едва ли не святотатством, как если бы кто-то процарапал глубокую борозду на бесценной статуе.

Одним стремительным движением Ут вытащил из ножен свой двуручный меч, в то время как Юрл достал второй клинок. Валин не мог понять, зачем это им понадобилось: тоненькая, как ивовый прутик, девушка была на голову ниже самого низкорослого из эдолийцев. У нее не было никакого оружия – она с мольбой протягивала к ним руки, а по ее щекам катились слезы.

– Пожалуйста, – всхлипывала она. – Простите меня… Простите!

– Ни шагу дальше, – приказал Ут, обшаривая настороженным взглядом темноту за ее спиной. Она пришла с востока, из широкой долины, в которой днем предположительно скрылся Каден. – На колени!

Девушка упала на колени, не обращая внимания на острые камни.

– Пожалуйста! – стенала она. – Они заставили меня пойти с ними! Я не хотела! Простите меня!

– Ну-ка, ну-ка, – проговорил новый голос, бархатистый и чуть ли не веселый. – Тристе… Тристе, Тристе, Тристе. Моя маленькая девочка наконец-то вернулась к нам.

Из-за большой наклонной глыбы неспешной походкой на свет вышел человек с кроваво-красной повязкой, закрывающей глаза.

– Адив! – задыхаясь, вымолвила она. – Я все сделала! Я сделала все, как ты сказал! Я затащила его в постель, трогала его, раздевала… Мы уже собирались… – Она беспомощно тряхнула головой. – Но тут началось все это – огонь, крики… И он потащил меня с собой, он и этот другой монах.

Человек с красной повязкой – кажется, какой-то аннурский советник, если Валин правильно опознал его ранг, – подошел к ней и почти нежным движением поднял ее подбородок.

– И ты шла с ними целых два дня, – закончил он, качая головой. – Милая моя, ты прелестное создание. Ничто не принесло бы мне большего восторга, чем возможность поверить в эту… твою историю; однако она выходит за пределы всякой доверчивости.

Девушка съежилась, словно он ее ударил. У нее был ужасно напуганный вид, однако Валин уловил какую-то нотку… «Сопротивление!» – понял он, удивленно моргнув. Он понятия не имел, откуда это знает – возможно, это имело какое-то отношение к тому, что произошло с ним в Дыре, – но он узнал этот запах, так же как узнал бы запах страха или похоти. Девушка была напугана, это тоже чувствовалось, и более явно, но за страхом сквозила холодная струйка решимости.

– Я не знала, что делать! – всхлипывала она, хотя ее слова опровергались запахом. – Я видела, как они убивали солдат, эдолийцев… Эта ужасная женщина, торговка, она протыкала их ножами, и они умирали! Она сказала, чтобы я бежала, и я побежала… Простите! Простите меня!

Она простерлась возле его ног, цепляясь слабыми пальчиками за его колени.

– И каким же образом случилось, что теперь ты вернулась к нам? – спросил Адив.

– Они хотели… – Ее грудь вздымалась от ужаса. – Она собиралась меня убить!

– Кто?

– Пирр! Эта торговка! Она зарезала этого несчастного толстого монашка, такого милого, только потому, что он не поспевал за нами! А потом она сказала, что у нее есть план, но для этого нужно убить и меня тоже!

Девушка беспомощно показала на свои ноги, которые – с ужасом осознал Валин – были избиты и изранены в кровь настолько, что казалось невероятным, что Тристе вообще могла стоять, не то что бежать.

– Мы действительно обнаружили тело монаха, – сухо сообщил Ут. – Одиночная колотая рана.

Адив постучал себя пальцем по подбородку, раздумывая, словно позабыв о просительнице у своих ног.

– Кто эта женщина, о которой ты говоришь? – спросил он спустя несколько мгновений. – Эта… Пирр, так ее зовут?

– Присягнувшая Черепу! – задыхаясь, вымолвила Тристе. – Она сказала, что она жрица… жрица Ананшаэля!

Ут хмыкнул.

– Это кое-что объясняет.

– Например, тот факт, что ты не смог ее убить? – спросил Адив.