Барон промолчал, хотя мог бы возразить, что королеву герцогу «подсунули» они сами. Что, конечно, никак не оправдывало других похождений Бэкингема. Он вел себя как Темный, но даже у Темных должно быть чувство собственного достоинства.
Кардинал обмакнул перо в чернила и продолжил начатое письмо. Де Бреку внимательно следил за бегущими из-под пера строками:
«…имеются неоспоримые свидетельства его предательства по отношению к Вам. Вы и сами сможете убедиться в этом, когда на одном из ближайших балов увидите на его камзоле двенадцать алмазных подвесков. Призываю Вас оставаться благоразумной: сцена ревности вряд ли подействует на наглеца и развратника. Лучшей местью станет скандал на самом высоком уровне. Памятуя о тех услугах, которые Вы уже неоднократно оказывали французской короне, и испытывая бесконечную благодарность, я не сомневаюсь, что Вам удастся в точности исполнить мою просьбу. Не выдавая своим видом и отношением того, что Вам уже известно, постарайтесь сблизиться с герцогом и тайком срезать с камзола два подвеска. Сообщите мне об этом тотчас же, и я пришлю за ними надежного человека».
Де Бреку в очередной раз поразился тому, сколь многое умещается в уме и памяти Армана, какие связи внезапно обнаруживаются, какие непредсказуемые персоны являются его агентами. Подумать только – Люси Хэй, графиня Карлайл! Жена официального посланника английского короля! Человека, отплывшего накануне из Булони в Дувр вместе с ее бывшим любовником, о котором шла речь в письме кардинала!
Новое задание Ришелье выглядело настолько простым, что даже Беатрис согласилась отпустить де Бреку одного. Барон – единственный в их отряде, кто умел обращаться летучей мышью, и стало быть, остальные только задерживали бы его в пути. К тому же для выполнения задания предстояло пересечь Ла-Манш, а это, разумеется, легче было сделать по воздуху. Сами же бойцы отбывали в замок барона – они заслужили отдых. С начала апреля произошло слишком много событий, в которых им довелось принять непосредственное участие, и даже кардинал признал это, предоставив отпуск всем четверым – правда, с одной уже известной читателю оговоркой: де Бреку следовало передать сообщение Люси Хэй в Лондон, прежде чем направиться в свои владения.
В очередной раз за эту неделю барон предпринял длительное путешествие в образе нетопыря, только на сей раз не Амьен являлся конечной точкой и даже не Булонь – там он всего лишь сделал остановку, чтобы передохнуть и переждать день. Его сил хватило бы и на то, чтобы за один раз преодолеть все расстояние, однако ему показалось неуместным являться к графине на рассвете, а потом искать в чужой стране, в незнакомом городе убежище от солнечных лучей. Поэтому последний отрезок он преодолел в то время, когда солнце неотвратимо погружалось в воды океана.
Ступив на английскую землю в одном из окраинных кварталов Лондона, де Бреку попал в прошлое. В этом не было ничего удивительного: с 1582 года Франция, как и многие другие католические государства (какие-то раньше, какие-то позднее), перешла на календарь, введенный папой римским Григорием VIII. Протестантская Англия продолжала жить по старому календарю. Де Бреку прекрасно помнил, чем занимался во Франции 13 июня сего года, а также то, чем ему пришлось заниматься все следующие десять дней, однако именно тринадцатое число встретило его здесь, на острове. Будто и не было этой трудной декады.
По случайному стечению обстоятельств именно в этот день в аббатстве святого Августина в Кентербери состоялась повторная церемония венчания, только на сей раз роль мужа исполнял уже сам Карл. Таким образом, теперь и английская церковь признала этот брак заключенным. Вся лондонская знать отбыла на торжества в Кентербери. В тот самый момент, когда Карл Стюарт, повелев не беспокоить его до семи часов утра, входил в спальню своей юной супруги, чтобы провести с ней первую брачную ночь, барон де Бреку постучал в двери особняка, принадлежавшего Карлайлу.
Впрочем, «постучал» – это слишком вольная трактовка.
Вампир дважды обошел особняк, дважды заглянул в помещения сквозь окна и Сумрак. Пусть его поручение никак не связано с деятельностью Иных, пусть он всего лишь гонец, доставивший письмо, в таких делах невозможно быть
Здание было наполнено отголосками самых разных эмоций, пышные заросли синего мха виднелись там и тут. Тусклые ауры в задней части особняка говорили о том, что домашняя прислуга уже легла спать. Лишь на втором этаже светились ауры бодрствующей хозяйки и ее личной служанки, да бродил по лестницам, по всей видимости, камердинер – проверял, закрыты ли на ночь окна и двери. Следов заклятий не было. Присутствия Иных не ощущалось. Просто дом. И вот тогда-то де Бреку и постучал.