Клинки кардинала

Отправив в Фонтенбло гонца с сообщением о произошедшем ночью, Мария принялась раздавать распоряжения, и (словно вернулись былые времена!) ни один человек не посмел ей возразить. Для тех, кто только-только проснулся, принятые ею меры оказались большим сюрпризом.

Королева-мать решила, что дальше ее дочь должна отправиться незамедлительно. Сопровождать ее будет только брат со своей небольшой свитой. Английским послам также следовало как можно быстрее собраться и отбыть из Амьена в Булонь. Анне же надлежало смиренно дожидаться в особняке возвращения Месье и выздоровления свекрови. Ничего не понимающий герцог де Шеврез, уже успевший привыкнуть к своему привилегированному статусу официального представителя английского короля, собирался возмутиться решением о столь внезапном отъезде, но потом присмотрелся и понял: в таком состоянии и в такой ситуации Мария Медичи и самого короля Англии без промедления выставит за дверь.

Де Бреку страдал. Хотя уже ночью было понятно, что скандала не миновать, он все-таки до рассвета лелеял надежду, что судьба предоставит ему еще один шанс. Может быть, здесь же, в Амьене. Может быть, в Булони. Но теперь любовники разлучены, Анна сможет увидеться с Бэкингемом только в том случае, если ослушается королеву-мать и сбежит. А этого не произойдет, потому как испанка слишком благоразумна, чтобы усугублять свое и без того пошатнувшееся положение. Свидетелей измены нет, а стало быть, нет и самой измены. Пусть не сразу, но ей удастся убедить Людовика, что все это – сплетни завистников и недоброжелателей, вопиющая клевета, заговор с целью дискредитировать королеву в глазах царственного супруга. Король вспыльчив, но ему всегда нравилось, когда его называли Людовиком Справедливым. И значит, стоит несколько раз воззвать к справедливости – и при отсутствии существенных доказательств сердце его смягчится.

Едва только солнце опустилось за линию горизонта, барон обратился нетопырем и понесся на юго-восток. Он провалил задание, он подвел Армана и потому считал своим долгом доложить об этом лично, пока кардиналу не преподнесли данное известие в невыгодном свете. Впрочем, о собственной выгоде он думал в последнюю очередь. Да и в другом просчитался: де Бреку знал, что Мария Медичи отправила гонца в Фонтенбло, он должен был добраться туда часов за двадцать в самом лучшем случае, то есть глубокой ночью, при этом несясь во весь опор, не отдыхая и постоянно меняя лошадей на свежих. Барон предполагал, что из Фонтенбло кардинала известят только утром. Однако, когда в два часа ночи де Бреку переступил порог особняка на Королевской площади, Ришелье уже был взбешен полученным сообщением.

– Ну, милостивый государь? Вам есть что сказать в свое оправдание? – Глаза Армана метали молнии. – Каким образом вы умудрились упустить такой верный шанс? Ведь я же все подготовил, я расчистил вам дорогу – и как вы использовали мою помощь?

Де Бреку показалось, что он ослышался.

– Простите, монсеньор! Вы расчистили дорогу?! Позвольте узнать, что вы имеете в виду?

– А вам кажется, что все это – череда сопутствующих вам удач? – с бешенством глядя на барона, выкрикнул кардинал и продолжил с издевательской интонацией: – Ах, как вовремя заболел Людовик! Как вовремя отказался от дальнейшего путешествия! Ах, как вовремя заболела королева-мать! Как вовремя решила задержаться в Амьене, где вам были предоставлены все условия!

– Но постойте, монсеньор! Ведь недомогание его величества длится уже давно, и эта его болезнь…

– …не просто болезнь, а проклятие младшего брата? – подхватил кардинал. – Вы это хотели сказать, сударь? И что?

– Но как… Откуда вы об этом знаете?!

Ришелье нетерпеливо всплеснул руками:

– Неужели вы считаете, что вы – один-единственный, что вы какой-то особенный? Не льстите себе, сударь, гордыня – грех, и в этом вы, Иные, ничем не отличаетесь от людей.

Де Бреку содрогнулся.

– Вы хотите сказать, ваша светлость, что с самого начала знали, от чего умирает его величество, но ничего не предприняли?!

– Отчего же? Предпринял. По моей просьбе все внешние проявления проклятия спрятали так хорошо, что ни один Иной, кроме вас, Бреку, не смог его обнаружить раньше времени!

– Но… зачем?! – Барон почувствовал, как мир вокруг него плывет: наверняка сказывался дальний перелет на невозможной для живых существ скорости.

– Ну не будьте глупцом, Бреку! Вы ведь поняли мой замысел, когда речь шла об Анне и Бэкингеме, а тут все еще проще!

Барон лихорадочно соображал.

– Чем хуже становилось королю, тем меньше колебалась Анна. Чтобы зачать ребенка еще при жизни мужа, ей следовало торопиться, а под рукой был лишь пламенный воздыхатель Джордж Вильерс. Чем хуже становилось королю, тем больше была вероятность, что он прервет свою поездку и оставит жену без присмотра, – без интонаций проговорил вампир.

– Ну, вот видите! – выдавил Ришелье желчную улыбку. – Я же говорил, что все просто.

– А если бы я не успел? Если бы лекари замучили Людовика постоянными кровопусканиями?