Клинки кардинала

Проговорив это, оно растворялось в воздухе, а женщина принималась молиться. Но едва ее долгая молитва заканчивалась, все начиналось заново.

С трудом дождавшаяся рассвета донья Эстефания, поприсутствовав только при утреннем туалете королевы, слегла с тяжелой мигренью.

Пютанж на дневной конной прогулке упал с лошади и повредил колено – он готов был поклясться, что лошадь взбрыкнула не просто так, а потому что среди деревьев у дороги пробежал волк. Однако никто больше волка не видел.

Ближе к вечеру потеряли Ла Порта. Вроде бы камердинер только-только был в покоях Анны Австрийской, отдавая распоряжения прислуге в связи с предстоящим приемом гостей, и вдруг пропал. Вряд ли кто-нибудь додумался бы справиться о его местонахождении у герцогини де Шеврез, а между тем к исчезновению Ла Порта она имела такое же отношение, какое Малыш – к мигрени старой доньи, а Лёлю – к ушибу Пютанжа. И только поздно ночью Ла Порта обнаружили запертым в погребе, куда он спустился, чтобы лично выбрать вино для приема. Вероятно, кто-то по ошибке закрыл тяжелую дубовую дверь на засов, не подозревая, что камердинер может быть внизу. Вероятно, так оно и было – ответила бы де Шеврез, если бы кто-нибудь все-таки задал ей соответствующий вопрос.

Итак, все помехи были устранены. Ну или почти все.

В этот вечер был устроен торжественный ужин в особняке на берегу Соммы, где Анна Австрийская принимала гостей в качестве хозяйки. Многие высокородные господа и дамы, побывавшие на вчерашнем балу у де Шольна, были приглашены и сюда. По счастью, у местных дозорных нашлись другие дела: де Бреку не сомневался, что они среди ночи заглянут с проверкой, но самое главное – они не мозолили глаза постоянно.

Столичным же дозорным пришлось рассредоточиться. Когда мадам де Шеврез посреди ужина предложила устроить прогулку в чудесном саду, ее поддержали практически все гости, кроме, может быть, нескольких мужчин, предпочитавших карты летним звездам и плеску теплых волн. Двое из дежурной смены, разумеется, остались в особняке, охраняя покой простуженной королевы-матери. Еще двое вышли наружу, чтобы сопровождать королеву, но через полчаса бесцельных блужданий по зеленому лабиринту в хвосте растянувшейся процессии решили присесть на скамейку и наблюдать за окрестностями сквозь Сумрак. К тому же рядом с королевой все равно оставались Иные, на которых можно было положиться: во-первых, старые знакомые, подручные Ришелье – два вампира, невесть зачем посланные кардиналом в эту длительную поездку. То есть понятно зачем: вездесущий Красный герцог хотел быть в курсе всех событий, оттого и заставил своих шпионов контролировать действия августейших особ. Что ж, это его право. Вампиры и оборотни из отряда де Бреку не мешались под ногами, вели себя предельно вежливо и даже деликатно. А об их подвигах в Лувре и перед папертью Нотр-Дама были наслышаны все парижские гвардейцы.

Во-вторых, здесь же присутствовала дежурная смена английских дозорных, неотлучно следующая за Бэкингемом. Возникни хоть тень магической опасности – они немедля бросятся защищать подопечного, а значит – и королеву, поскольку именно эта пара возглавляла шествие. Присоединиться к драке из сада будет делом одного мгновения.

К ним, этим молчаливым англичанам, и притиснулся де Бреку.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – вкрадчивым голосом начал он.

Иные переглянулись и не удостоили его ответом.

– Неужели вы меня не помните, господа? – дружелюбно спросил барон и изобразил на бледном лице подобие улыбки. – Мы вместе ловили La Gazette в доме кардинала Ришелье – уж такое приключение, мне кажется, не забывается!

– Мы знаем вас, господин барон, – учтиво ответил Темный. – Вы с момента выезда из Парижа не даете нам о себе забыть. У вас к нам какое-то дело?

– Нет-нет, я просто радуюсь тихому спокойному вечеру и оттого решил завести с вами приятную беседу! Но, кажется, вы этому не рады. Простите, если помешал.

– Мы на службе! – вновь переглянувшись с напарником, сообщил Светлый.

– Я знаю, господа, знаю! Не смею вас отвлекать! Я просто пойду рядом, если вы не возражаете.

Темный и Светлый одинаково пожали плечами, что, должно быть, означало «Извольте!» по-английски.

Беатрис прямиком направилась в рощицу. Малыш и Лёлю остались возле особняка, дабы в случае необходимости задержать донью Эстефанию, Ла Порта и любого другого, если найдется такой, кто раньше времени станет разыскивать Бэкингема или королеву.

Тропинка в зеленом лабиринте была столь узка, что места на ней хватало только одной паре. Первыми, как уже упоминалось, шли Анна Австрийская и Джордж Вильерс. Следом за ними, на расстоянии, позволяющем не мешать беседе, двигалась принцесса де Конти под руку с одним из самых преданных королеве придворных, затем – герцогиня де Шеврез с Холландом, затем мадам де Верней и графиня Суассон с кавалерами… Где-то в самом конце, все более и более отставая, мужественно хромал Пютанж.

– Ах! – внезапно вскрикнула Мари и замерла на месте. – Моя нога! Я укололась!

Обернувшаяся к ней принцесса де Конти предположила: