Клинки Ойкумены

Перед ним стоял молоденький гусарский корнет. Лосины из белоснежной замши плотно облегали стройные ноги. Диего не сомневался, что лосины натянули еще влажными, и сейчас они высыхали прямо у него на глазах, превращаясь во вторую кожу. Красный доломан — короткий, до пояса — был украшен пятнадцатью рядами шнуровых петель с золочеными пуговицами. На левое плечо гусар накинул ментик, обшитый понизу и по краям бортов черным бобром. Голову корнета венчал фетровый кивер с султаном из заячьего меха.

Лишь сейчас Диего сообразил, что разглядывает донью Энкарну, как последний мерзавец — снизу доверху. Он видел женщин в разных нарядах, видел без нарядов — и даже без ночных сорочек — но женщину в мужском костюме он видел впервые. Зрелище потрясло Диего больше, чем он мог предположить. Похоже, это стало ясней ясного не только для маэстро — камеристка отчетливо хихикнула. Смешок нахалки вернул Диего самообладание. Ничто так не отрезвляет актера и бойца, говаривал Луис Пераль, как чужая насмешка. А если отрезвления не произошло, значит, братец, ты вряд ли боец и уж точно не актер.

Диего мысленно поблагодарил отца за науку.

— Лосины, — сказал он. — Ни в коем случае.

— Вам не нравится? — донья Энкарна сделала круглые глаза. — В этом костюме я буду играть «Девицу-гусара».

— Не будете, — возразил Диего.

— Отчего же, маэстро?

— Вы раньше примеряли гусарскую форму?

— Нет. Это важно?

— Во время занятия лосины высохнут. Позже вам придется их снимать. Вы когда-нибудь снимали подсохшие гусарские лосины? Извините за смелые подробности, но от них остаются жуткие потертости. После парадов кое-кто из моих знакомых кавалеристов по три дня сидел дома, не в силах дойти до туалета.

— Господи! — испугалась донья Энкарна. — Какой ужас!

Она сделала непроизвольное движение, как если бы хотела сбросить лосины прямо сейчас — и замерла, не зная, как поступить.

— Надеюсь, что мы обойдемся без ужасов. Тем более, без пикантных ужасов. У нас не парад, вам не придется сидеть в седле. Первое занятие я сделаю кратким. На втором занятии, если вам так уж хочется опробовать сценический костюм, я жду вас в чакчирах.

— Что это?

— Штаны. Прямой крой, внизу штрипки.

— Какая пошлость! Меня освистают!

— Зато чакчиры удобны и безопасны для вашей чувствительной кожи. Спросите знакомых офицеров, они подскажут, чем украсить чакчиры. И хватит об этом. Я — не ваша модистка, у меня другие задачи.

— Я спрошу у дона Васко, — девушка в раздумьях закусила нижнюю губку. — Вы знакомы с доном Васко? Это мой жених. Он — капитан артиллерии, но, думаю, он знает толк и в приличных гусарских штанах. Начнем, маэстро?

Со всех ног она кинулась к ближайшей стойке с оружием — и, выхватив саблю, отсалютовала Диего.

— Поставьте на место, — велел Диего.

— Почему? Это же гусарская сабля!

— Вы будете использовать шпагу. Легкую граненую шпагу.

— Невозможно! Гусары дуэлируют на саблях.

— Гусары — да.

— Так написано в пьесе вашего отца!

— Мой отец скверно разбирается в фехтовании. Он знает, что гусары дуэлируют на саблях. Но гусары — мужчины, им хватает силы для таких поединков. Для вас сабля тяжеловата.

— Откуда вы знаете? — обиделась донья Энкарна. — Я сильная!

— Я видел, как вы салютуете. Поставьте саблю, я сам подберу вам клинок.

С видимым огорчением дочь маркиза приняла из рук маэстро шпагу — короткую, шестигранную, с ажурной гардой, похожей на ювелирное украшение. Судя по лицу доньи Энкарны, такая шпага унижала ее достоинство.

— Встаньте в меру, — велел Диего, обнажая рапиру.

— Куда?

— Встаньте на таком расстоянии от меня, чтобы концом своего клинка достать мой клинок. Это и будет значить «встать в меру». Я жду!

Со вздохом она подчинилась.

Это будет труднее, чем я полагал, сказал себе Диего Пераль.

— Мой брат, — заметила донья Энкарна. Клинок в ее руке едва заметно покачивался, звякая о рапиру Диего. — Он предупредил меня, что вы невыносимы. В его устах, маэстро, это комплимент.

— Если так, — Диего легонько ударил рапирой о шпагу ученицы, желая проверить крепость запястья доньи Энкарны. Результат его удовлетворил, — почему он сам не взялся учить вас? Уверен, дон Фернан стократ обходительней такого грубияна, как я. Манеры графа — предмет всеобщей зависти.

Девушка пожала плечами:

— Он не хочет. Его уроки слишком дорого стоят.

V

— Мар Фриш сказал, что вы торопитесь. Это так?

— Да.

— Когда вам нужно быть в космопорте?

Диего достал серебряный хронометр, щелкнул крышкой. Врач-гематр ждал. Он походил на дьявола, вырядившегося ангелом. Сияющий девственной белизной халат. Бледное лицо, горбатый нос, жесткие смоляные кудри; блеск глаз-льдинок из-под кустистых бровей. Не хватало только рогов и маскировочного нимба.

В Сан-Федрате, подумал Диего, мне нужно быть не позднее половины четвертого. Мигель перезвонит! Что-то со связью, будь она неладна… Ибарра говорил: «Успеем». Челнок должен сесть недалеко от космопорта.

На всякий случай он набросил еще десять минут.

— В двадцать минут четвертого.

— Аэромоб доставит вас за десять минут. У нас есть время на экспресс-терапию. Раздевайтесь.