Клинком и словом

Он замялся, старательно прятал побледневшее лицо в глубокой тени от зубца башни. Не далее чем вчера корт Наслав взял его за грудки, тряхнул так, что он зубами о железо ворота загремел, и прорычал в лицо: «Еще раз узнаю, что вместо службы за Кераной хвостом по гиблым местам и чернолесью волочишься – за бороду до Янтарного моря тащить буду, пока или ты не сдохнешь, или лошадь копыта не отбросит. А не приберет тебя Виелон, так выгоню к чертям из Невриды. Что хочешь делай, а как скажет с ней куда ехать, то цепью на ногах повисни, а за стены не пусти». И сейчас он только оторопело открывал рот, а слово какое верное подобрать не удавалось.

– Кто знак увидит, тот на него и откликнуться должен. Так?

– Мы его и не видели, – Хорлай обрадованно обернулся.

– А как же послание у вестника?

– Не могу, госпожа, – он тут же поскучнел, склонил голову и выдавил через силу: – Хоть прямо здесь режь на лоскуты.

– Не дури, – усмехнулась она. – Как в глаза потом смотреть станешь?

Хорлай вздрогнул могучим телом, потеребил косички бороды, сгреб в жменю пластинки доспеха на груди, рванул, точно клок железа из него выдрать собрался.

– Если с тобой что случится, то меня Озара на стене этой башни и распнет, а прежде сто раз жизни лишит, – он в отчаянии закатил глаза. – И корт Наслав тебе тоже самое скажет. И…

– Говорил уже, – она обреченно махнула рукой.

– Вот. Я же только о твоей безопасности радею, – он неуверенно покосился на нее.

– С собой тебя взять предлагал, как к дальнему дозору сейчас поеду, – Керана слегка прикусила губу, окинула его насмешливым взглядом и протянула презрительно: – Скажу, чтобы другого спутника дал. Тебе же за стену ночью выйти так же страшно, как Нисаре поддоспешную рубаху на голое тело натянуть.

– Лошадь госпоже! – заорал Хорлай на стражу.

Он загремел сапогами по ступеням лестницы вниз, напрочь выбросив из головы предупреждение Наслава. Одновременно с грохотом его сапог две стрелы разорвали небо над Дозорной башней на три осколка черноты, на миг расчертив его огненными линиями. И этот след увидел не только дозор Плиссы, торопящийся к бродам через Волму. Едва различимая тень скользнула по стволу высокого вяза, что возвышался над водами Горыни у межевого столба Кирвена и Темеши. Анлорский лучник, который мог в кромешной темноте пронзить стрелой глаз бегущему лосю за триста шагов, и что уже долгое время таился в густой кроне дерева и не выпускал из виду малейшее движение на башнях Плиссы, осторожно ослабил тетиву. Он вернул стрелу в тул и заторопился спуститься. Внизу лазутчик вытряхнул из колец кольчуги труху и листья, растер искусанное комарьем лицо и оглянулся по сторонам. Затем забросил лук за спину и, продравшись сквозь густой кустарник, помчался к укрытым в глухой чащобе воинам. Пробежал две версты по кромке трясины к навьему дозору, ожидающему его в непролазной чаще.

– Пятеро к Стоходу двинулись через Волму. Молодая иларис с ними. Волосы в темноте не разглядел. Может быть и та, о которой доложить надо, – сказал, отдуваясь и растирая щеки, искусанные мошкарой.

– Другой за стенами и взяться неоткуда, – старший дозора тоже потер лоб, словно и его жалили насекомые.

– Странное еще видел, – лучник сдвинул шлем на затылок, поскреб ногтями подзор оружия и сказал неуверенно: – Прикончили у заставы Болнар кого-то. Долго возились. Но ни одного крика не донеслось. Смотреть поедем?

– Нет, – старший дозора усмехнулся, протянул руку и тронул у того тул со смертоносными стрелами. – Тебе что было указано? Следить и донести? Все сказал?

– Все, – буркнул лазутчик.

– Эй! – старший обернулся к остальным воинам. – Вестника в Темешу. Быстро!

Лагода с трудом оторвала голову от соломенной подстилки. Только-только, казалось, веки смежила, а в полуоткрытых воротах амбара уже серело раннее утро. Со двора доносились возгласы людей, среди которых ей послышались и женские, зло фыркали лошади, бубнил что-то в ответ старый Спых. Заискивающий голос был у хозяина усадьбы, такой почтительностью от него несло, что она и в своем укрытии поняла, что не простые гости спешились во дворе.