Клинок Белого Пламени

— Я видел, как Альтис испарял камни, будто воду, а не только деревья сжигал, — устало отозвался Арох, пустым взглядом скользя по тому, что когда-то было чащей леса.

— Здесь другое, — сказал Ирхан, глядя под ноги. — Здесь целенаправленно уничтожалось все живое. Любые зачатки жизни сожжены до пепла, я даже не могу разглядеть, на какую глубину…

Врата догорали. На глазах бессмертных последние языки всепожирающего пламени погасли, являя миру демона в истинном облике. Почерневшие крылья, обнимавшие плотным плащом, медленно раскрылись, выпуская из объятий Создателя. Ирхан отступил на шаг. Голову светловолосого демона венчала корона Тьмы. Только сильнейшие способны вынести этот поистине кошмарный дар! Всего шесть демонов пережили коронацию! Черный воин сильно сомневался, что сам выдержал бы тяжесть этой чудовищной вещи, даже если бы выжил во время обряда!

— Я тебя недооценил, — протянул Ирхан.

Создатель пришла в себя, открыла глаза. Птицей бросилась к краю врат, застыла.

— Арох, — позвала она, и Волк оказался рядом. Без слов поднял из пепла кусок сплавленного в ком стекла. Отер плащом. Стекло оказалось зеленым с белыми разводами. А внутри едва заметно мерцал огонек. — Пока это цело — у всего мира есть надежда. И у Алины. Сохрани.

— Сохраню, — пообещал Волк, сжав в ладони бесценный и невзрачный комочек.

— Ирхан! — Черный бог встретился взглядом с изменчивыми глазами Золотого Дракона. Она коснулась своего запястья с тяжелыми металлическими браслетами. — Дальше идете без меня. Нужно запечатать последние врата. Эти ублюдки все-таки смогли меня подловить. Я постараюсь вернуться побыстрее. Не очень весело быть в плену прошлого собственного мира. — Смычок вздохнула, подергала металлический ошейник, охвативший тонкую детскую шейку. И произнесла с искренним восхищением, приправленным горечью: — Ирх, Алина убила твоего создателя. Очень сомневаюсь, что хоть когда-нибудь Амат сможет возродиться после того, что сотворила дочь Пламени.

— Жаль, я не успел убить его сам, — сказал в ответ Ирхан.

Создатель улыбнулась, шагнула на землю и осыпалась золотистыми песчинками. Альтис проводил этот песок взглядом. Демон попрощался с Создателем раньше, чем догорел огонь. Они о многом успели поговорить.

Пошатнулся, но удержал равновесие, взмахнув крыльями. Взялся рукой за крыло, не очень веря в то, что оно действительно есть. Посмотрел на свои руки. Коснулся острых зубцов черной короны, венчавшей голову. Огляделся. Соизволил заметить то, что осталось от леса. Страх лег тенью.

— Где Алина? — Охрипший, как у старого ворона, голос.

Никто не ответил. Даже Волк отвел глаза.

— Где моя сестра?! — повторил демон, чувствуя, как страх превращается в ужас.

И пустота там, где в последние годы была ее душа. Нет больше родного плеча рядом. Никогда она больше не кинется на защиту, не боясь сцепиться со всем миром, не останется рядом тогда, когда в страхе отступят другие. Не обнимет, не заглянет в глаза и не скажет, как всегда: «Ты самый лучший. И я люблю тебя». Не повторит: «Никого нет. А я — часть тебя». И никто никогда не сможет стать ближе, чем та, с кем долгое время пришлось делить одно тело на двоих.

Демон обхватил рукой левый бок и вдруг хрипло расхохотался. Больно было так, что он едва мог дышать. И все равно смеялся. Даже в родном теле оно осталось. И теперь никогда уже не забыть названия лекарств и слов успокоения больного сердца. А волосы теперь наверняка не белые, а с золотом.

Разворошил ногой пепел. Поднял оружейный пояс с двумя клинками. Вот и вернулись к хозяину Белые мечи…

«Ты была права. — Пусть она не слышит, но Ал может позволить себе сказать ей, не ожидая ответа. — Без тебя я жил бы долго и бессмысленно…»

— Куда мы теперь? — как-то жалко прозвучал вопрос из уст Эльтана. Ведь сейчас он уже не казался бесконечно юным и ветреным. Арох взглянул на бога первого круга неодобрительно.

— На север, — отозвался Альтис. — Волк… уверен, что хочешь идти до конца? Может, вернешься?

Арох с такой яростью взглянул на брата, что тот слегка струсил. Но вместо того чтобы дать в морду побратиму, Волк выругался. Умело и виртуозно, сразу на двух языках. В нимадоргском изощренных ругательств оказалось значительно больше, чем в серебряном.

Демон смутился от этой тирады. Вздохнул:

— Прости.

— Кретин, — припечатал Арох.

Шли быстро и без лишних остановок. И почти не разговаривали. Все предпочитали лишний раз без нужды не дергать наглухо замкнувшегося в себе демона.

В тот день, подойдя к лошадям, он что-то нашептал на ухо Алининому пегасу, прежде чем отпустить рыжую лошадку. Белоснежного пегаса Создателя демон отпустил молча. И застыл, будто неживой.

Только на пятый день пути по лесу Альтис очнулся. Остановил къяра. Сказал в ответ на немой вопрос Ирхана:

— Берем чуть западней. Будет тракт, ведущий в Кавит. До города — день пути. Придется замаскироваться под смертных.