Клинок флибустьера

Мила мысленно его поблагодарила, подобрав полы плаща. Они спустились ниже на один лестничный марш, похоже, что это был уже подвал. Помещение было темное, но большое, Мила поняла это по гулким звукам шагов.

Тут впереди она увидела свет, это кто-то шел навстречу, светя телефоном.

— Баран, ты? — спросил Паук.

— Говорил же, не зови меня Бараном, — ответил шедший навстречу. — Трудно, что ли, запомнить?

Мила узнала по голосу напарника Паука, коротышку.

— А если у тебя фамилия Баранов, так как тебя еще звать?

— Тише ты! Никого за собой не привел?

— Да никого тут и нету!

— Смотри, сам знаешь, как он тихарится…

Мила здорово перетрусила. Если они сейчас включат свет или хотя бы фонариком по углам пошарят…

Она переложила в правую руку тот самый ридикюль, что дала ей Розалия Яковлевна. Что там внутри — неясно, но так-то он тяжелый, так хоть в рожу коротышке этому засветить…

Однако судьба в этот раз была к ней милостива или же эти двое торопились — во всяком случае, они не стали осматривать подвал, а пошли дальше.

Мила выждала некоторое время и пошла за ними, руководствуясь слабым светом впереди.

Так они пересекли подвал, причем Мила чудом умудрилась ничего не опрокинуть и не споткнуться, потом коротышка открыл какую-то дверь в углу, и двое пропали из виду.

Мила очутилась в полной темноте и запаниковала. Теперь и обратной дороги не найти.

Пришлось идти вперед, так она вскоре нашла отгороженный кусок подвала. Дверь, куда прошли те двое, была плотно закрыта, зато стенка оказалась картонной. И доходила не до самого потолка, так что Мила услышала голоса.

— Ну что, орлы? — спрашивал низкий мужской голос.

Спрашивал вроде бы добродушно, но даже Миле за дверью было ясно, что человек этот страшный и добром от него и не пахнет.

— Что вы мне можете сообщить? Нашли ключ?

— Мы… мы не нашли… там, в квартире, ничего нет, мы хорошо искали… — не своим, а каким-то блеющим голосом, ответил коротышка. Паук предпочел промолчать.

— Вы ее взяли? — теперь в низком голосе не осталось ни капли добродушия.

— Да нет, она ушла, но точно ничего не могла унести, была в одной пижаме…

«И пижаму разглядели, гады!» — фыркнула Мила и тут же прикрыла рот рукой в испуге. Эти-то двое умом не блещут, а вот их главный…

— Значит, вы утверждаете, что в квартире ничего нет, так? — теперь в голосе слышались стальные нотки.

Ответом ему была продолжительная тишина; очевидно, коротышка тоже понял, что в данном случае молчание — золото.

— А этот, который у вас сидит, говорит, что вещь должна быть в квартире, я правильно понимаю?

— Ну да… говорит, что там ее оставил, когда уходил…

— Значит, он вам говорит, а вы ему верите… — Даже Мила за стенкой поежилась, до того страшным был этот голос. — У вас что там — благотворительная организация? Чай-кофе ему подаете, одеялом пуховым укрываете?

— Да нет… он цепью прикован…

«Цепью прикован!» — Мила вздрогнула. Павла держат где-то в темнице, прикованного цепью, как в Средние века. Мучают, бьют…

— И бить его не надо совсем, пару раз стукнули, так он сразу и поплыл. — Коротышка слегка приободрился и зачастил: — Поет, как кенарь в брачный сезон! Все рассказал, что знает. Только знает он немного. Передал ему хозяин сверток, велел оставить его в нужном месте или связаться с тем человеком…

— Как связаться?

— Тот сам его найти должен.

— Ну, дальше?

— Дальше мы его перехватили, а свертка-то и нету! Где, что? Он, похоже, и сам удивился. Трясет пустым портфелем, должен, говорит, тут быть, не иначе жена вытащила.

— Жена? А ей-то он зачем?

— Вот и мы его спросили, а он нам говорит, что жена у него — такая пройда, вечно по карманам шарит, проверяет его, от ревности рехнулась прямо!

Да что же это такое! Мила едва удержалась, чтобы не затопать ногами и не стукнуть кулаком в стену. Да когда это было, чтобы она шарила по карманам мужа? И сообщения в телефоне никогда не читала. Доверяла ему полностью, и мысли такой не приходило в голову, что он может что-то от нее скрывать!

А что она вытащила из портфеля упакованную шкатулку — так она думала, что там подарок для нее. А потом забыла про нее напрочь. Не до того было.

И если бы Павел сказал все честно — так, мол, и так, у меня неприятности, я должен уйти, — так неужели бы она не поняла? Мало того что Таисья ее за полную дуру держит, так еще и собственный муж так же думает.

— Ищите, говорит, она ту вещь где-то спрятала, допросите как следует! — бормотал коротышка.

— Ну-ну, видно, не слишком он женой дорожит, раз такое предлагает, — хмыкнул голос, — а может, нарочно на нее все сваливает.

— Мы ее достанем! — божился коротышка. — Ну, в квартиру теперь хода нету, так на работу же она ходит? Можно подстеречь возле офиса, в машину…

— Шуму много будет, — встрял тут Паук. — Она теперь в полиции на заметке, ее же вызывали на опознание того жмурика, которого мы в машину сунули. Если исчезнет она, то…

— Вот что делать надо, — перебил низкий голос, и Мила вся превратилась в слух.

Она даже рискнула придвинуться поближе к стенке, и тут… тут по ее ноге пробежали маленькие когтистые лапки.