Клинок флибустьера

Гардеробщик щелкнул выключателем и тут же захлопнул дверь.

Стало и правда светлее.

Павел и его грозный спутник оказались в большом пустом дворе. Местами этот двор был замощен булыжником, местами зарос чахлой городской травой. В дальнем углу двора безнадежно ржавел старый «Москвич».

— Эй, что за дела? — проговорил лысый, оглядевшись. — Куда это он нас завел? Куда это ты меня завел? — он повернулся к Павлу и грозно нахмурился.

— Я… я не знаю… — робко отозвался Павел и зябко передернул плечами.

— Не знаешь?! — зло переспросил лысый. — Ты же говорил, что все про эту контору знаешь!

— Все пошло не так…

— Ах не так?

Лысый повернулся, шагнул туда, где только что была дверь… но двери там уже не было, на ее месте была глухая кирпичная стена.

Лысый пнул эту стену ногой, выругался и снова огляделся.

Только сейчас он понял, что во дворе, где они оказались, нет ни одной двери, ни одной подворотни.

Вокруг были только стены домов.

— Да что же за черт?!

Лысый затравленно крутил головой.

Потом он схватил Павла за воротник и зарычал:

— А ну, выведи меня отсюда!

— Я… я не знаю… — повторил Павел дрожащим от ужаса голосом.

— Ах не знаешь?

— По… посмотрите… — Павел кивнул, показывая глазами на что-то за спиной лысого.

— Не пытайся меня снова обдурить! Выведи меня отсюда или прощайся с жизнью!

Павел не ответил, но что-то в его глазах заставило лысого обернуться.

Из другого конца двора к ним приближались несколько огромных злобных собак.

Старый слуга Прокопий, кутаясь в прорванную на локтях кофту, без стука вошел в холодную комнату, где ютился его барин.

— Что случилось, Прокопий? — спросил барин старческим надтреснутым голосом.

— Однако там ломятся эти… товарищи. Два матроса и один страшный, в кожанке. Говорят, до вашей светлости.

— Ничего страшного, Прокопий! Ничего не бойся. Подай мне тот клинок… ну, ты знаешь, в инкрустированных ножнах.

— Ох, барин, неужто вы думаете шпажонкой от них отбиться?

— Прокопий, не говори глупостей. Просто подай мне клинок и ни о чем не беспокойся.

— Ох, барин, нету уже того клинка!

— Что значит — нету?!

— Да вот, когда вы захворали, я его на толкучий рынок снес, поменял на дрова… а то бы вы от холода здесь, извиняюсь, околели.

— Что?! На дрова? Клинок флибустьера — на дрова? Ну, тогда и правда — всему конец!

И снова проснулась Мила от телефонной мелодии из старого фильма «Фантомас» — стало быть, звонит кто-то незнакомый.

Ох, как не любила она так просыпаться! Сегодня наконец выходной, можно спокойно выспаться и отдохнуть, и не надо вскакивать ни свет ни заря, чтобы приготовить завтрак, чтобы муж просыпался, когда по квартире гуляет дивный запах свежезаваренного кофе и на плите аппетитно скворчат блинчики…

Сама она предпочитала блинчики с творогом, но муж ел только с мясом. И никаких полуфабрикатов не признавал. Вот непременно сама тесто заведи, сама фарш протуши, сама блинчики пожарь. Тогда и будет вкусно.

И она старалась как могла, крутилась на кухне, напевая, да еще успевала кое-что набросать на лицо, чтобы муж спросонья не увидел ее распустехой. И вот зачем она это делала? Как выяснилось, муж совершенно ее стараний не ценил, считал это в порядке вещей. Сколько времени зря потратила…

Тут Мила осознала, что телефон все звонит и звонит. Номер был незнакомый, но отчего-то она решила ответить.

— Это Рожкова? — спросил женский голос.

И хоть он был неофициальным, но Мила сразу поняла, что ничего хорошего ей не сообщат.

— Мила Рожкова? — повторил голос. — Слушайте, не молчите уже, отвечайте, вы это или не вы.

— Да, это я, — спросонья хрипло ответила Мила. — А кто вы и чего вы хотите?

— Я — ничего от вас не хочу! — рассердилась женщина. — Это больной хочет! Хочет, чтобы вы его навестили!

— Больной? Какой больной? — Как-то до Милы с утра плохо все доходило.

— Больной Рожков Павел, — отчеканила женщина, — лежит у нас в Екатерининской больнице в хирургии.

— А что с ним? — Наконец с Милы слетел сон.

— Искусан дикими животными. — Добившись от Милы внимания, женщина успокоилась и заговорила равнодушно.

— Что? — Мила вскочила с кровати. — Почему дикими? Он что — в лесу был?

— Почему в лесу? Бродячие собаки его покусали, — по-свойски объяснила тетя, — а они еще хуже диких, потому как человека не боятся. В общем, придешь к нему?

— Приду…

— Значит, Екатерининская больница, вторая хирургия, пятая палата. Пропуск к нему выписан!

Покусан дикими собаками! Мила только вздохнула. Да, выходные начинаются весело.

Выйдя из душа, она услышала, что звонят в дверь. А потом стукнули ногой, и Клавин голос заорал:

— Милка, открывай, хватит спать!

Клава стояла на пороге полностью одетая, с новеньким чемоданом у ног.

— Ты чего это?

— Уезжаю я. — Клава говорила теперь совершенно другим голосом, и повадки были другие — приличнее, что ли.

— Куда? На море теплое?

— Да нет, пока домой… Эти двое отморозков теперь меня не достанут, а там Борис в больнице… Бабку проведаю, денег ей оставлю и соседке поручу, чтобы присматривала…

Она вздохнула и продолжила: