Клинок флибустьера

— Опять же Лешка… они его в мастерской заперли на двое суток, он там чуть совсем с катушек не сошел. А ведь я его втянула в такое дело… С Борисом деньгами поделюсь, и вот еще что, это тебе. — Она протянула увесистую пачку долларов.

— Да мне-то за что?

— Бери, пригодятся…

Клава сунула Миле еще ключи от Витькиной квартиры и вкатила чемодан в подъехавший лифт.

Екатерининская больница оказалась целым комплексом зданий, так что Мила долго искала корпус с хирургией, да еще и хирургии оказалось три, так что когда Мила наконец добралась до нужного отделения, прошло много времени.

Пропуск ей выдали без слов, только тетка в отделении заругалась, что Мила без тапочек; правда, отругавшись, выдала бахилы.

Мила вошла в пятую палату и застыла на пороге.

Помещение было довольно большим, но забито койками, что называется, под завязку. У самой двери квартировал здоровенный мужик с лицом, на котором даже синяки не были заметны, до того оно, лицо, было дубленым и сизым, вероятно от неумеренного потребления спиртных напитков не самого лучшего качества. Из-под несвежей простыни торчала голая нога, размерами напоминающая слоновью, только цвета не серого, а лилового с черными прожилками. Воняло от мужика совершенно невообразимо.

На соседней кровати сидел с виду благообразный старичок с длинной седой бородой, только глаза его были совершенно прозрачные и не моргали из-под повязки на лбу. На коленях у старика лежала яркая картонная коробка с Человеком-пауком, нарисованным на крышке. Старик методично вынимал из коробки кукурузные палочки и кидал их на пол, стараясь попасть как можно дальше. Иногда ему удавалось добросить палочку до следующей кровати, на которой кто-то спал, закрывшись с головой одеялом. Тогда старик радостно хихикал.

— Тебе кого, девушка? — спросил мужик со слоновьей ногой.

— Мне… мне Рожкова, — растерялась на мгновение Мила.

— Какой такой Рожков? — прогудел мужик. — Ты говори конкретно, по какому делу он здесь. С ногой, допустим, или же вот с головой, как у Иннокентьичаа.

— Ой! — взвизгнула Мила, потому что старикан ловким щелчком направил кукурузную палочку прямо ей в лицо. Хорошо хоть по щеке попало, а не в глаз.

— О! — восхитился мужик. — Иннокентьич у нас стрелок меткий! Может и в глаз запулить.

— Так зачем вы ему позволяете? Отобрали бы коробку с палочками этими дурацкими!

— Ой, девушка! — мужик покачал головой, отчего Милу накрыла новая волна зловония. — Если ему ничего не давать в руки, он таким начнет швыряться… лучше тебе не знать. Так кого тебе надо-то?

— Которого собака покусала, — сообразила наконец Мила.

— Это тебе туда, к окну, вон его кровать…

Мила осторожно шла по проходу между кроватями, стараясь не смотреть по сторонам. Павла она не узнала, пока он сам ее не окликнул.

Был он бледен, то есть схож по цвету с несвежей наволочкой на подушке. Поверх одеяла лежала рука, туго забинтованная почти по плечо. На второй руке кисть была в гипсе.

— Ну? — спросила Мила. — И что это значит? Как ты оказался на пути у бездомных собак?

Павел помотал головой и утомленно закрыл глаза. Мила прислушалась к себе и не нашла в душе ни одного малюсенького росточка жалости. Однако тон все же решила сменить.

— Павел, что случилось? — спросила она гораздо мягче и даже во взгляд добавила сочувствия.

— Принеси мне белья свежего, постельное тоже, поесть что-нибудь, тут кормят ужасно, еще бритву там, мыло, щетку зубную… ну, сама там сообразишь! — Он перевел дух и поднял глаза, ожидая, верно, что Мила сейчас начнет суетиться и причитать, а потом стремглав полетит выполнять его задания.

Мила молчала, не получив ответа на свой вопрос, тогда до него кое-что дошло.

— Не видишь, мне плохо… — заговорил он капризно, — некогда все объяснять, потом поговорим.

— Угу, — задумчиво протянула Мила, — а у тебя только руки искусаны или еще что-то есть?

— Еще бок. — Павел отвел глаза и поморщился.

Тут дверь палаты с грохотом распахнулась и вбежала Таисья. В руках у нее был пакет сока, бутылка минеральной воды и булочки в бумажном пакете.

— Пашенька, сейчас покушаем! — она отпихнула Милу плечом и склонилась над братом.

Мила пожала плечами и пошла к выходу из палаты — она хотела найти хоть кого-то из медиков.

— Ты не расстраивайся так, девушка, — сказал разговорчивый мужик у входа, — твоему еще, можно сказать, повезло. Вот сосед его, который с ним был, тот совсем никакой, объели его собачки знатно. Самое нужное отчекрыжили.

— Да неужели? — ужаснулась Мила.

— Ну да, нос и уши. А ты что подумала, девушка?

Мила только отмахнулась, ее взгляд был устремлен на человека, лежащего у стены. Лицо и голову его покрывала повязка, из-под которой торчал только рот. Губы непрерывно шевелились, и низкий голос монотонно гудел:

— Отдай клинок, отдай клинок, он мой, он мой…

— Доктор сказал — это бред у него такой, — пояснил мужик.

Мила узнала этот низкий голос. Ну да, вот что случилось из-за того, что она подменила ключ в шкатулке. И она ни о чем не жалеет.

Однако с Павлом надо что-то решать.