Клинок Императора

Ингвар не мог винить своих союзников за подобное решение. Он и сам видел, что их поражение лишь дело времени. Да — они могли бы встать насмерть, заставить землю под склоном впитать в себя кровь множества людей, но…победить бы всё равно не сумели, уже очень велик был численный перевес людского войска. И тогда Ингвар закричал, басовито и протяжно закидывая с металлическим лязгом свой огромный молот на плечо, закричал, вкладывая в свой крик толику бурлившей в его крови силы бога Ороха Попирающего клятвы, владыки оникса и хранителя сна одного из семи спящих. Будучи ярым слугой своего тёмного бога с самого детства, даже не являясь магом или жрецом, Ингвар получил благословление от тёмного божества, сила которого была неоспорима, ведь именно жертвы и мольбы владыке оникса позволили обрушить горы в Хребте Асарака.

Тёмная незримая волна прошла между рядов Хваргов, когда крик их лидера достиг своего пика. Кожа низкорослых воинов невидимая под слоями одежд и доспехов стала твёрже камня насыщенная божественной магией, которой делился их лидер перед последним смертельным броском. Благословление владыки оникса продлится считанные минуты, но пока заклятье каменной кожи действует, его воины будут практически неуязвимы для колющего и режущего урона.

Отбросив мысли об обороне, две ближайшие к Ингвару сотни костоломов сформировали клин, нацеленный прямо в центр имперских легионов, во главе которого встал он сам. Впереди этого клина отбросив в сторону опустевшие склянки боевых эликсиров, уже мчались Хваргские берсерки в кроваво красных доспехах покрытых многочисленными шипами и зазубринами.

Дроу тут же приняли правила новой картины боя и подстроились под неё. Росчерки магии, шипящие изумрудной кислотой сферы и пламенные искры опережая строй Хваргов ударили в гущу схватки не щадя ни людей ни рабов. Грохот и треск убойных заклинаний перекрыли все остальные звуки на поле брани, оглушая и заставляя слабых духом бросать оружие. Вставшая на дыбы земля под ногами легионеров пробивала их тела и доспехи десятками ледяных лезвий, вдруг выскочивших прямо под рядами воинов. И когда стык двух легионов превратился в кровавое месиво, где с трудом пытались сформировать строй оглушенные и израненные ветераны империи, туда ворвались обезумевшие и неукротимые берсерки тёмного воинства…

Хрипы, крики, лязг металла, чудовищный смог ядовитых испарений от кислотных луж. Кипящая вода и неподвижные останки, над которыми к небу тянулись языки огня. Искаженные и застывшие лица мёртвых под тяжёлой поступью хваргов. Заваленные трупами раненные, чьи приглушенные стоны вплетались в общую какофонию битвы. И среди всей этой грязи и крови, в первых лучах восходящего солнца, на встречу к прорывающимся тёмным шагнул император.

Он скорбел по тем своим людям, что в адских муках умирали вокруг него. Он знал, что у них нет магической поддержки, знал, что, не смотря на численное превосходство, удары магов будут страшны. Знал, что привел многих из них на убой и так же четко осознавал, что не имеет права на поражение. И его скорбь тяжёлым камнем давящая на горло и грудь, вдруг обернулась пламенем ярости, чей свет ярко воссиял на его клинке и доспехах.

Первый же выскочивший из дыма берсерк был разрублен на две части серебряной вспышкой магического клинка, которым Утер ударил со скоростью не подвластной обычным смертным. Пару других смяли идущие следом гвардейцы, все как один паладины, воины-мастера, орудующие не только железом, но и святым словом церкви. Семь раз император бил своим легендарным мечом и семь раз его клинок не встречал на своём пути сопротивления, без труда рассекая берсерков одетых в отличные доспехи, и лишь на восьмом ударе его меч вдруг остановился, встретив на своём пути созданный из цельного куска оникса молот.

Ярчайшая вспышка зародилась в точке удара, волна воздуха разошлась в стороны, отбрасывая и хваргов и людей. На несколько десятков метров вокруг на ногах остались лишь двое, Ингвар Хребтолом сжимающий в руках раскалившийся молот и император Утер, на чьём поясе наливалась золотистым свечением висящая на цепи книга королей.

Зародившийся в душе Ингвара страх не помешал ему ударить в ответ, да так что император отшатнулся, а на его уникальном доспехе появилась вмятина. Утер же, отступив на шаг, вновь перешёл в атаку, череда молниеносных ударов покрыла молот лидера хваргов вязью трещин, а его шлем отлетел в сторону, когда превратившийся в гудящий росчерк меч задел один из выступающих на нём шипов. Хварг пытался контратаковать, но он уже и сам понял, что смерть нависла над ним в образе рослого воина, из-под забрала которого, магической яростью полыхали голубые глаза.