Клинок сердца (СИ)

Тора молчала, не двигаясь, глядя ему в глаза и не убирая меч. Робин тоже молчал, словно ожидая следующего вопроса, и она подумала, что его инстинкты совсем не притупились с возрастом: он уже сориентировался, принял своё положение, выбрал стратегию и действовал наиболее выгодным образом — отдавал инициативу ей, отвечая кратко и по делу. И тогда её ярость схлынула так же быстро, как поднялась, и она ощутила страх и растерянность Лирны и напряжение Робина, а яснее всего — увидела себя, свои гнев и отчаяние, смятение, охватившее её настолько, что вот она стоит здесь, рыцарь-джедай, приставивший меч к горлу беззащитного старика. «Контролируй себя, — говорил мастер Зиндо, и сейчас его слова в её сознании звучали отчётливо и громко, как никогда, — не Тёмная сторона поглощает тебя, ты выбираешь Тёмную сторону. Иногда твоя боль может быть так сильна, твой гнев может быть так силён, что они заслонят всё, и тебе будет казаться, что ничего больше нет. Каждый джедай справляется по-своему. Ты — хитрее. Так обхитри Тёмную сторону. Обернись и посмотри на её изнанку. Обернись и посмотри на себя. И разгляди обман».

И она видела себя — и сожалела об увиденном. И всё же, даже несмотря на это, задала последний вопрос:

— Как они выглядели?

Вопрос прозвучал глупо, но Робин понял.

— У одного был шрам на левой щеке, а у другого на правой татуировка, что-то такое… какая-то…

— Молния, — тихо закончила за него Тора, убрала клинок и посмотрела на меч у себя в руке.

Робин на мгновение удивился, а потом резко вдохнул, открыл глаза шире и безотчётно прикрыл рот ладонью.

— Я не мог предположить… — пробормотал он и не закончил. Тора кивнула ему, не глядя.

— Джосс и Роджер, — так же тихо сказала она, скорее самой себе, чем ему, и провела большим пальцем по побитой рукояти меча.

Лирна решилась негромко окликнуть её с того места, где стояла, и Тора обернулась к ней.

— Всё в порядке, — мягко сказала она. — Иди сюда, ты должна это видеть.

Робин всё так же стоял, прикрыв рот ладонью и глядя на Тору уже без страха, а почти виновато, с грустью и сожалением. Лирна, всё ещё растерянная, подошла и встала перед ней. Теперь она была Торе уже почти по плечо, и ей не приходилось задирать голову так сильно, как раньше, чтобы заглянуть ей в лицо. Тора слабо улыбнулась и раскрыла ладонь, показывая Лирне меч.

— Это меч моего мастера, Зиндо Гир-Канно, — сказала она.

— Ты… уверена? — ошарашенно переспросила Лирна.

— Да, — ответила Тора. — Даже спустя столько лет я не спутаю его ни с каким другим.

Робин не переставал поражать её — он повёл себя так, будто ничего не случилось. Заварил свежий чай, сдвинул коробку на край стола, поставил на середину тарелку с мелкими разноцветными печеньями, отошёл сменить воды своей птице, и только закончив всю суету, дав Лирне и Торе время, уселся в своё кресло, покрутил в ладонях горячую чашку и сокрушённо сказал:

— Простите меня, мастер Тора. Мне следовало сначала рассказать вам всё, а уж потом… Страсть к театральным эффектам меня подвела.

— Это я должна просить прощения, — ответила Тора. — Моё поведение было непростительно.

— Но объяснимо, — успокаивающе сказал он, и Тора благодарно улыбнулась.

Она тоже уже вернулась в своё кресло по другую сторону стола, а Лирна примостилась рядом, на подлокотнике, и с интересом поглядывала то на Тору, то на Робина, но больше всего разглядывала меч мастера Зиндо, лежавший перед ней на столе.

— Расскажите мне о них, — попросила Тора.

— О клонах? — переспросил Робин, и она кивнула. — Конечно. Как вы их назвали?

— Джосс — со шрамом, и Роджер — тот, что с татуировкой.

— Они пришли, как я уже говорил, примерно через год после окончания войны, — начал Робин. — Я в то время много перебирался с места на место, время было… — Он замялся и неловко развёл руками. — Прибыльное для торговли. Я скупал всё, что несли, если это имело хоть какую-то ценность. Ну и, сами понимаете — солдаты у меня были частыми гостями.

Он снова смущённо замялся, и Тора сказала:

— Я понимаю. Я сама могла бы быть на их месте в то время. Мы все делали то, чем не гордимся.

Робин медленно кивнул, вздохнул и продолжил.

— Я делал много такого. Но когда мне принесли джедайский меч, я был потрясён. Они пришли рано утром, только рассвело. Сначала я подумал, что возвращаются из отпускного или из самоволки, гуляли всю ночь и наутро принесли что-то выигранное в сабакк или снятое с тех, кому не повезло. Но они были трезвые, явно не в себе слегка, но не пьяные. Я в то время не снимал помещений, просто ставил палатку, они зашли, сняли шлемы, оставили их у входа и пару минут осматривались, а потом тот, что с татуировкой…

Роджер подтолкнул Джосса локтем и сказал:

— Давай, отдай ему эту чёртову штуку.

Джосс растерянно оглядывался, будто вдруг перестал понимать, где он и что делает здесь. Роджер взял его за плечи и развернул к себе.

— Посмотри на меня. Джосс! Смотри на меня.

Джосс послушно поднял на него взгляд.

— Мы избавимся от него, — медленно и отчётливо заговорил Роджер. — Отдадим его этому парню и забудем. И всё будет в порядке. Ты слышишь меня?