Клинок тайн

Даже когда я начинаю жалеть себя, уединение освежает мой разум. Оно заряжает меня энергией, как ничто другое, даже сон. Все кажется менее мрачным. Я могу это сделать. Мы выживем. У нас с Темрой все еще остается надежда на хорошую жизнь. Может быть, когда-нибудь нам даже не придется больше оглядываться. Все уже никогда не будет как прежде, но это не значит, что я возненавижу собственную жизнь.

– Петрик говорит, что еда готова. Он послал меня найти тебя.

Келлин. Все мое тело напрягается при звуке его голоса.

– Мне трудно в это поверить. Петрик точно послал бы Темру, а не тебя.

– Хорошо. Возможно, я сам вызвался. – Он скрещивает руки на груди, прислоняется к дереву и закидывает ногу за ногу, как будто хочет остаться и поболтать.

– Я сейчас подойду, – говорю я.

Он не двигается.

Я смотрю на небо.

– Это был вежливый способ попросить тебя уйти.

– И я вежливо его проигнорировал. – Он подходит ближе, осмеливаясь присесть прямо перед тем местом, где сижу я.

– Уходи. Ты мне не нравишься. Я не хочу тебя видеть. – Мне все равно, если это звучит по-детски или капризно. Я стараюсь внести в наши отношения ясность.

– На мгновение мне показалось, что между нами возникла настоящая связь. В таверне. Я хочу… Хочу вернуться к тому моменту. Это было приятно.

– Это не я все испортила, – заявляю я, едва обдумывая свои слова. И шепотом добавляю: – Я никогда не прощу тебе то, что чуть не потеряла Темру.

Келлин одним плавным движением поднимается на ноги.

– Я… совершил серьезную ошибку. Теперь я это знаю. Я не привык бросаться в омут с головой, особенно когда приходится учитывать такую опасность.

– Ты требовал от меня денег, прежде чем помочь.

– Ничего подобного. Ты бросила в меня кошелек, когда я уже встал, чтобы присоединиться к тебе. На самом деле я не просил денег.

– И все же ты их не вернул.

– Не для меня. Мне это нужно, чтобы… – он замолкает. Выражение разочарования пролегает между его бровями. Он не собирается договаривать.

– Я не ожидала большего от наемника. Ты не привязан ни к людям. Ни к месту. Ни к чему. Ты заботишься только о себе. О том, сколько у тебя денег. Это отвратительно. Тебе должно быть стыдно за то, кто ты есть.

Он на мгновение опускает глаза.

– Вот как ты меня видишь?

– Больше ты мне ничего не продемонстрировал. – Не совсем верно, но я не беру свои слова назад.

В воздухе воцаряется тяжелая пауза. Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Келлин откидывает назад голову. Его рука взлетает к щеке.

– Что за… – его челюсть отворачивается в другую сторону, как будто его что-то ударило.

Он тут же принимает боевую стойку, вытягивая руки перед собой. Его пальцы крепко сжимаются в кулаки.

– Ты что-нибудь видишь? – кричит он мне.

– Н-нет. Что происходит?

Решительным движением он отстегивает ножны со спины, затем вытаскивает большой длинный меч и держит его обеими руками перед собой.

На долю секунды мне кажется, что перед ним что-то движется. Просто мерцающий контур фигуры. Затем в воздухе перед Келлином материализуется меч.

Только меч, парящий в воздухе. Без владельца.

– Что за чертовщина? – спрашивает Келлин. Меч, приближаясь по дуге к наемнику, вынуждает его начать двигаться. Два клинка громко соприкасаются в почти полной тишине леса. – Ты видишь это? – спрашивает он меня, уклоняясь и замахиваясь, казалось бы, на пустое место.

– Д-да.

– Это одно из твоих орудий? Что-то, что способно сражаться само по себе? – Келлин уклоняется от удара, отскакивая назад.

– Совсем нет, – отвечаю я. – Мне кажется, ты сражаешься с невидимым противником, а не с парящим мечом. Ой! – От резкого рывка я чуть не сворачиваю шею. Кто-то бьет меня по голове, хватает за волосы и тянет.

А потом тащит.

– Келлин! – кричу я. Поднимаю руки вверх, мои пальцы цепляются за покрытые тканью запястья, но сквозь слезящиеся глаза я ничего не вижу. Боль вполне реальна, но там никого нет. Или есть, но его не заметишь невооруженным глазом.

Боль усиливается, когда меня тянут назад. Я зарываюсь пятками в грязь, но все, что мне удается, – это сделать боль в голове невыносимой. Мне кажется, я мельком замечаю Келлина, пытающегося пробраться ко мне, но затем он вынужден снова встретиться лицом к лицу с нападающим. Он не может мне помочь.

Я снова вскрикиваю, когда мой каблук цепляется за корень дерева. Ощущение жжения в голове усиливается. Напряжение ослабевает лишь на мгновение, когда я чувствую, как что-то ударяет меня по ноге, заставляя корень ослабить хватку. А потом меня снова тянут назад. Если бы я только могла встать на ноги. Получить немного свободы, чтобы…

Я не могу сдержать стон, который вырывается из моего горла от более сильной вспышки боли в затылке. Чувствую, как часть моих волос освобождается, когда я переворачиваюсь, приземляясь лицом на землю.

Но потом давление, к счастью, исчезает. Я поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на боль. Я смотрю вверх и нахожу…

Темру. Она орудует Полночью, лезвие которого стало цвета эбенового[11] дерева. Сестра ходит кругами, чтобы найти то, что удерживало меня.