Клинок Тишалла

— Садись. — Я махнул рукой в сторону кресла напротив и подождал, покуда Хэри обдумывал предложение. Наконец он медленно опустился на сиденье, не сводя с меня взгляда.

— Ну так что? Теперь Хэммет меня ненавидит.

— Хэммет всех ненавидит, — отмахнулся я. — Не бери в голову.

— Меня избили ногами.

— Только потому, что Хэммет вмешался в параметры симуляции, и все в аудитории это знают. К вечеру эта история разойдется по всей Консерватории. Никто не проходил этот сценарий. Никто. Даже я. Ты станешь легендой Коллежа боевой магии, Хэри.

— Вроде тебя? Делов-то. И ты ждешь от меня благодарности?

— Эта история составит тебе карьеру, — проговорил я. — Она подарит тебе диплом с отличием и билет в Поднебесье.

— Как я сдам экзамены, если даже гадского заклинания наложить не могу?

— Хэри, Хэри, Хэри, — я с напускной жалостью покачал головой. — Похоже, ты единственный в аудитории ничего не понял. Тебе не нужна магия, Хэри. Оставь заклятья хлюпикам из высших каст, вроде меня. Ты окончишь Боевой коллеж.

Отдаю должное гибкости его мышления: Хэри не фыркнул. Он откинулся на спинку кресла и уставился на меня, прищурившись в раздумье.

— Ты видел свою запись? — продолжал я. — Сегодня ты доказал, что можешь сражаться — и побеждать — даже против превосходящих сил. Хэри, их было пятеро на одного. А у тебя не было даже оружия. Я никогда ничего подобного не видел. И никто здесь не видывал.

Хэри покачал головой, и взгляд его захолодел. Я видел, как он отговаривает себя.

— Это ничего не доказывает. Потому и называются «симуляцией», Крис.

— Знаю. Чандра и думать об этом не станет — если мы не заставим его.

— И что ты предлагаешь?

Я сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. На миг мне пришло в голову, что в Поднебесье я вошел бы в транс, потянулся к Силе и внедрил бы свои мысли в рассудок ничего не подозревающего Хэри. Мысль была забавная; я слегка улыбнулся.

— Все зависит от того, сможешь ли ты, Хэри Майклсон, тощий мелкий работяжка из Кобелятника для слабосильных, устоять против опытного бойца втрое крупней тебя в реальном мире в драке без правил, — начал я и продолжил бы, но Хэри и так и понял.

— Ты говоришь о Боллинджере.

Я кивнул.

— Ты можешь биться с ним рогами, сколько влезет, но я? — Я развел руками. — Мне надо разобраться с ним, покуда он меня не убил. Я все продумал: мы перевяжем его ленточкой, и все будут счастливы.

— Это как?

Я поднял руку.

— Сначала скажи: что думаешь?

— Перейти на боевое отделение? Черт, Крис, не выйдет. Там девки тяжелее меня на десять кило. Тебя когда-нибудь бил парень вдвое тяжелей тебя?

— Один раз, — мрачно признался я. — Мне не понравилось. Но мы не об этом говорим. Забудь о том, насколько это возможно. Ты этого хочешь?

Он сидел, глядя сквозь меня, и молчал.

Я наклонился к нему.

— Я знаю, — прошептал я. — Я знаю, почему ты попал в Колледж боевой тавматургии. Почему ты хочешь стать актером. Потому что в глубине души ты любишь бить людей.

Он не стал отпираться. Я ухмыльнулся.

— Сделаешь это на Земле — и ты зэк либо киборг. Сделаешь это в Поднебесье — ты звезда.

Хэри прищурился.

— Конечно, — продолжал я, — Коллеж был твоим единственным шансом попасть в Поднебесье, но это уже не так. Ты не справишься, Хэри. Таланта нет.

Он стиснул зубы, потемнел лицом.

— А знаешь, почему? — спросил я. — Почему тебе никогда не стать адептом? Я понял это, когда мы дрались на лугу. Твоя Оболочка. Она окружает только кулаки. Потому, что, когда ты думаешь о чужой боли, когда отпускаешь свой поводок, тебе плевать на магию. Ты хочешь драться голыми руками.

Хэри подобрал мой блоктоп, поиграл с крышкой. Редкие отсветы от экрана озаряли его склоненное лицо.

— Сегодня, в сценарии, когда ты метнул камень и все кинулись на тебя, ты ведь даже не подумал воспользоваться магией, да? Не из-за того, что я тебе сказал. Тебе в голову не пришло наложить чары. Ты забыл, верно?

— Нет, — отозвался он едва слышно, прикрыв глаза. — Нет, я не забыл. Просто…

— Что просто?

Он поднял взгляд, сосредоточенный и спокойный, как у льва на охоте. Лицо его сияло.

— Я увлекся.

13

На все про все ушло три дня.

К концу третьего, сдав курсовую по западным диалектам языка перворожденных, я забрел в мужскую уборную корпуса лингвистики, и там меня поджидал Боллинджер.

Сортир в корпусе лингвистики маленький: четыре кабинки, шесть писсуаров, два раковины и шкафчик для туалетной бумаги и прочих мелочей. Мы с Хэри выбрали его, потому что там только одна камера наблюдения, покрывающая практически всю площадь комнаты.

Я стоял у писсуара, придерживая член рукой, и от страха не мог выдавить из себя ни капли. По спине бежали мурашки. Когда я объяснил Хэри свой план, он глянул на меня с прищуром — как обычно, когда его что-то изумляло, — и пробормотал:

— Знаешь, ты голову свою прозакладываешь, что я устою против Боллинджера.

— Ага, — ответил я тогда легкомысленно. — Или хотя бы остановишь его, покуда охранники не прибегут.