Клинок Тишалла

Хари захлопнул книгу, взвесил на ладони, слегка задыхаясь, словно мир налег ему на плечи всей тяжестью. Вспомнилась одна из поговорок Дункана, которую тот не меньше сотни раз повторил ему в детстве: «Религия, которая учит тебя, что Бог находится вне мира, что Бог не имеет отношения к тому, что можно увидеть, услышать, потрогать, понюхать и попробовать на зуб, – всего лишь дешевое шарлатанство».

Только теперь он начал понимать, что имел в виду отец. Эльфы смотрят на мир не так, как люди, тут не поспоришь…

– Но это всего лишь метафора, верно? – спросил Хари. – Ты ведь сам написал об этом? Слепой Бог – это метафора.

Глаза Дункана безумно блуждали, но голос водера оставался ровным:

– Иногда. Достаточно. Удачная. Метафора. Воплощает. Себя. Сама.

– Хм, – скептически буркнул Хари. – А куда ты приткнешь Социальную полицию?

Дункан будто скрипнул горлом – наверное, хотел рассмеяться.

– Инквизиция.

– В смысле как испанская инквизиция?

Дункан не ответил – в этом не было нужды. После всего, что пережил Хари за день, убеждать его не требовалось.

– Ты хочешь сказать, что Слепой Бог типа обглодал Землю и теперь нацелился на Надземный мир?

– Студия. Орган. Чувств. Выяснить. Вкусно. Ли.

– Это еще одна метафора, да? – переспросил Хари. – Я прав?

– Может. Быть.

Хари долго сидел в кресле рядом с отцом, взвешивая книгу на ладони.

– Но почему ВРИЧ? – спросил он наконец. – Это ведь не больно тонкий инструмент. Почему сразу… грубыми мерами?

Дункан промычал что-то.

– Потому. Что, – отчеканил водер. – Хорошо. Получилось. На. Земле.

Хари протер глаза. В другой день он посмеялся бы над словами отца и пошел спать. Дункан был безумен. Болезнь пожирала его рассудок на протяжении сорока лет. Вот и показатель безумия: он, похоже, действительно верил в эту хрень. «Я бы спросил его, так ли это, – подумал Хари, – но какая разница? Или он псих и не верит в нее, или псих и верит.

Так и так он псих».

Его раздумья прервал негромкий голос Эбби – домашнего компьютера. Динамики в стенах фокусировали звук, и казалось, что голос исходит из-за левого плеча хозяина.

– Хари, тревога. Машина без допуска садится на лужайке перед парадным.

Под ложечкой у него засосало, словно он оказался в невесомости.

– Эбби, опознать неизвестную машину. Исполнить.

– Хари, неизвестная машина дает код опознания транспорта для заключенных Социальной полиции.

Хари едва не уронил книгу, словно та обожгла его, и поспешно засунул на полку корешком внутрь.

«С другой стороны, – подумал он тупо, – если он псих, это не значит, что он не прав».

5

Хари прислонился к косяку парадной двери, бессмысленно пялясь в небо, покуда социальные полицейские готовились погрузить Дункана вместе с койкой в автозак. Брэдли пробормотал что-то из-за спины, но Хари не слышал его. В ушах с гулом билось пламя сгорающей в прах жизни. Пальцы его разжались, и смятая распечатка ордера спорхнула на мраморные плиты.

Этого следовало ожидать.

Вайло – сука…

Ублюдок настучал на отца.

Он сдал Социальной полиции книги Хари – те самые, полузапретные, что хранились в его сейфе в поместье Сангре-де-Кристо. Свидетельство праздножителя о том, что запечатанные коробки он получил от Хари, не имея представления об их содержимом, Социальный суд признал уликой первой степени. Так что теперь к обвинениям в адрес Хари добавилось еще и хранение запрещенной информации.

А вот последствий, наверное, даже Вайло не предвидел: Социальной полиции потребовалось не больше пары часов, чтобы отыскать судью, который пересмотрел приговор Дункана по делу о подрывной деятельности. В этом Хари даже не мог обвинить Вайло: это была только его вина. Давно следовало сжечь проклятые книжки к чертям. В этот раз Дункан лагерем не отделается.

Он пойдет под ярмо.

Социальный лагерь имени Бьюкенена требовал вносить плату за уход за заключенными, включая внушительный аванс. Поручительства Хари они не приняли, а кредита у него не осталось и сбережений тоже, потому что все до последнего ушло на залог.

– Как долго? – пробормотал он. – Сколько он протянет?

Брэдли покачал головой:

– Он вряд ли даже операцию переживет.

– М-да.

– Если вынесет киборгизацию – кто знает? На физический труд он не годится, значит его отправят на обработку данных. Может протянуть не один год… – Брэдли нерешительно кашлянул. – Хотя такого ему… э-э-э… не пожелаешь. По крайней мере, в его состоянии…

– Мгм, – буркнул Хари. – Понимаю.

Он бессильно привалился к двери. Никак не получалось решить, кого грохнуть первым: Шанкс, или Вайло, или все же себя.

Дункан повернул голову в сторону Хари. Говорить он не мог – перчатка водера осталась на полу комнаты, раздавленная каблуком соцпола, – но пошевелил скрюченной рукой. Дотянулся до темени, слегка похлопал, потом провел артритными пальцами по сверкающей хромом стойке кровати. Хари понял его. «Опусти голову и ползи к свету».

В глазах замерзали слезы.

Двери автозака захлопнулись за Дунканом, словно челюсти. Соцполы заперли замок и убрались в кабину. Машина поднялась. Хари следил, как она истаивает и превращается в искристую каплю посреди ночного неба.

– Прощай, пап, – прошептал он.