Клинок выковывается

— Прямо дрожу от нетерпения, — поделился я своим волнением с Роном и Загиялом, когда ещё не пришедшего в себя агента усадили на стул посередине комнаты и примотали к нему, а сами расположились вокруг. — Такое чувство, что играем в какую-то шпионскую игру.

— Посмотрим, — Рон пожал плечами, — сильно ни на что не рассчитывай. Уже по тому, как он снаряжён, у меня всё меньше уверенности, что мы сможем его расколоть.

— Пытки, конечно, были бы самым худшим вариантом, — согласился я, — но выбор у нас невелик.

— Он приходит в себя, — прервал нас шаман и закрыл глаза, приготовившись удерживать агента на месте.

Арин открыл глаза и осмотрелся. Взглянул на нас, заметил свои захоронки, разложенные на столе передо мной. По напряжению мускулов я понял, что агент проверил, насколько хорошо связан. Убедившись в качестве верёвок и узлов, он больше не стал ничего предпринимать и спокойно посмотрел на меня.

— Думаю, мы, как воспитанные люди, должны друг другу представиться, — я вежливо заговорил первым. — Меня зовут барон Максимильян, рядом со мной Рон, дальше Дарин, затем Ур’такал и наконец Загиял.

— Арин. — Голос агента был без каких-либо эмоций.

— А звание и статус в Тайной канцелярии? — Я скосил глаз на его коробки.

— Не понимаю, о чём вы, — ответил он, хотя явно заметил, куда я смотрю.

— Это, наверное, не ваши вещи? И вы их впервые видите? — поинтересовался я.

— Абсолютно правильно, господин барон, — лицо агента даже не дрогнуло.

— Я же тебе говорил, — усмехнулся Рон. — Предлагаю перейти сразу к пыткам, разговоры с ним будут только напрасной тратой времени.

— Он попытался откусить себе язык, — внезапно глухо произнёс шаман, — но я его контролирую.

— Арин, — сделал я последнюю попытку разрешить дело миром, — я знаю, что все компетентные люди герцога очень ему преданы, знаю, потому что сам сталкивался только с такими. Но поймите и вы меня: зачем мне тут люди, которые передают герцогу информацию обо мне и о том, что здесь происходит? Я выслушаю любой другой вариант, если вы захотите просто поговорить со мной. Пытки, может быть, вас не сломают, и я не получу от вас информацию, но ведь и дело, порученное вам герцогом, тоже провалится. В его глазах вы станете некомпетентным агентом, раз уж мы смогли вас вычислить и раскрыть.

По ходу речи я внимательно следил за реакцией резидента и заметил, как у него слегка дёрнулся уголок рта, когда я упомянул о том, что о нём подумает герцог. «Нужно попробовать давить на это, может, что и получится», — подумал я.

— Я не требую предавать герцога или свою контору, — я продолжил внимательно за ним наблюдать, — просто хочу, чтобы информация не уходила от меня, скажем так, непроверенной.

Я заметил у агента внутреннюю борьбу между чувством самосохранения и чувством долга. К сожалению для меня, долг победил, и агент не ответил ни слова.

— Тогда прошу меня извинить, — я пожал плечами и встал, — давно читал о пытке в Древнем Китае и до сих пор с трудом верю, что она эффективна. Поскольку вы мне нужны в относительной целости, то проверим на вас. Если подействует — хорошо, не подействует — хоть не нанесём вам физического урона. Рон, прикрутите его к стулу, полностью, всё тело, так, чтобы не мог перевернуться, а сверху подвесьте небольшую ёмкость, полную ледяной воды, с кусочком тонкой верёвки. Верёвка должна свисать так, чтобы капли падали ему на голову. — Я покосился на Арина, тот внимательно смотрел мне в лицо. — Видимо, вы тоже, как и я, думаете, что же в этом такого? — я посмотрел на недоумевающих соратников. — Однако вот учитель говорил, что после такой пытки люди сходили с ума.

— Не хотел бы я познакомиться с твоим учителем, — проворчал орк, легко отрывая стул с пленником от пола. — По мне — так калёное железо лучше и надёжнее, от этого хоть с ума не сходят.

— Если не получится, настанет и твоя очередь, — пожал я плечами. — Главное — проследите, чтобы вода была ледяная.

— Макс, вставай, агент хочет с тобой говорить, — услышал я быстрый шёпот Рона, растолкавшего меня среди ночи три дня спустя. — Пошли, похоже, он действительно может сойти с ума. Взгляд у него стал просто безумным. Присоединяюсь к мнению орка, не хотел бы я встретиться с твоим учителем, таких извращённых пыток никто из нас не знает.

«Промолчу, что это был всего лишь учитель истории, — подумал я, одеваясь, — и рассказал он о применявшихся в Древнем Китае пытках, когда мы проходили восстание крестьян. Мы ещё тогда долго спорили, где пытки были самые жестокие, в Европе или в Азии».

Собрались мы тем же составом, что и в первый раз, но теперь агент выглядел действительно ужасно. Мокрые волосы и одежда, слегка блуждающие глаза, которые он не мог сфокусировать на чём-то одном, конвульсивная дрожь рук и ног.

Пришлось ждать час, пока он перестал судорожно дёргаться, а из его горла стали вырываться не хрипы, а слова.