Клинок выковывается

Внезапно я понял, что просто иду, не хромаю, да и рассечённый бок перестал саднить. Не подавая вида для окружающих, я снова стал припадать на ногу, а левую руку прижал к разрезу на доспехе. «Надо посмотреть, что произошло с ранами, почему я их не чувствую, — думал я, пока, улыбаясь и принимая поздравления, подходил к своему экипажу, — чёрт с ним, с шаманом, разберёмся дома».

Загиял встретил меня и снова закутал в плащ. Пока он помогал мне подняться в экипаж, я прошептал ему:

— Быстро посмотри, что с ранами.

Шаман аккуратно отогнул крепкую кожу доспехов, сейчас разрезанную там, где её доставала сабля виконта, и быстро вытащил из своих запасов длинные мотки материи, видимо, запасся заранее. Он заставил меня спустить штаны до колен и под прикрытием плаща принялся перевязывать бедро. Хотя делал он это быстро, чтобы не видели любопытствующие, которых с каждой победой в бою собиралось возле моего экипажа всё больше, я успел заметить, что там, где раньше были рассечённые почти до кости мышцы, сейчас краснела всего лишь неглубокая рана.

«Что же со мной творится? — Я был поражён. — Как вообще может рана затянуться за такой короткий срок? Ведь глюк мой продолжался всего несколько секунд!»

Загиял начал расстёгивать крючки, чтобы снять с меня доспех, и мне пришлось лучше закрыться плащом, чтобы зеваки не заметили, как рана на боку заросла на глазах, могли и в колдовстве обвинить.

— Господин барон, — услышал я рядом с экипажем, когда шаман закончил перевязку и снова надевал на меня доспех.

Я повернулся и увидел своих очередников-противников.

— Чем обязан, господа? — я слегка склонил голову.

— Господин барон, в связи с вашими ранениями мы хотели бы перенести наши встречи до вашего выздоровления, — вежливо произнёс один из них.

— Нет никакой чести в том, чтобы сражаться с раненым противником, — подтвердил второй.

Я задумался. С одной стороны, усталость и ранения, а с другой — собственный престиж. Если местные дворяне будут знать, что я намерен в любом состоянии драться за свою честь, то дважды подумают, прежде чем бросить мне вызов. Да и действие зелья шамана, похоже, ещё не закончилось — я чувствовал в себе прилив сил. Поскольку пауза затягивалась, а дворяне в ожидании топтались на месте, то нужно было принять решение.

— Господа, я не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, — решился я наконец. — Я не настолько серьёзно пострадал, чтобы мои раны воспрепятствовали удовольствию скрестить с вами мечи.

Стоявшие рядом зеваки в едином порыве выдали возглас удивления, они считали, что я буду только рад закончить серию дуэлей.

— Вы настолько в себе уверены? — Один из дворян надменно скривился и приподнял бровь.

— Я уверен в том, что чем быстрее мы с этим закончим, тем быстрее я съем свой завтрак. — Я улыбнулся, заслужив своей фразой недоумённые взгляды дуэлянтов, а также восторженные вопли толпы.

— Раз вы, барон, так торопитесь умереть, извольте. — Оба дворянина вежливо поклонились. — Ждём вас на арене.

— Хочу предупредить, — шаман наклонился ко мне, — откат у снадобья ужасающий, лучше закончи всё быстрей.

«Куда запропастился этот проклятый негр? — вздохнул я, высматривая в толпе Рона. — Где его носит в то время, когда мне нужно его копьё?»

Так и не найдя нубийца, я подхватил обломок своего копья и, старательно припадая на ногу, которая не болела, заковылял на арену. Видимо, весть о том, что я согласился на продолжение дуэлей, уже облетела присутствующих, потому что часть экипажей и карет, начавших было разъезжаться, стали поворачивать обратно.

Притворившись, что морщусь от боли в боку, я встал напротив первого противника.

— К бою! — сказал я и сделал вид, что старательно закрываю от удара раненую ногу.

Эти мои телодвижения не остались незамеченными, и, когда противник принялся делать выпады, нацеленные на то, чтобы я как можно чаще двигался, я понял, что он клюнул на мою удочку. Показывая, что с каждым очередным шагом ступать на ногу всё сложнее и больнее, я отступал под его напором. В один из таких моментов, когда противник решил, что моя нога достаточно устала и я не смогу быстро отпрыгнуть, он резко сблизился и занёс оружие для удара.

Какое же удивление появилось на его лице, когда я не только отпрыгнул, по-прежнему делая вид, что мне больно, но и, отбив посохом его руку с мечом, обратным движением с силой ударил его обломанной стороной древка в горло. Бармица шлема не спасла моего соперника, сильный прямой удар хотя и не порвал её, но смял кольца, и по вытаращенным глазам и вырвавшемуся хрипу я понял, что горло противника повреждено. Я не успел сделать и шага, чтобы нанести добивающий удар, как бедняга закатил глаза и рухнул лицом вперёд. Выпавший из руки меч глухо звякнул рядом с хозяином.

Над ареной сначала повисло молчание, которое уже через секунду взорвалось восторженными воплями в мою честь. Кричали не только дворяне, но и простолюдины, стоявшие вдалеке, все скандировали:

— Виват барону Максимильяну!