Ключ

Марк не узнал этого голоса. Вскинул глаза, чтоб убедиться, да — это говорит ему его король. Тонкие губы Ллерия сжались, стали почти неразличимы на нездорово-бледном лице. Марк подумал вдруг, что Ллерий и его двоюродный брат Николай — два совершенно разных человека.

— Что за дела увели вас из замка нынче ночью?

Воин пристально посмотрел в глаза королю и ничего не смог разглядеть в них.

— Я оставил дворцовые стены, чтобы решить некоторые свои, личные дела в южных пределах города.

Ллерий вздохнул, и его расправленные плечи поникли. Он не привык держать спину прямо. Проговорил, потирая лоб, присаживаясь на деревянную скамью, кольцом огибавшую парапет:

— Благодарю вас, Марк. Благодарю за то, что не стали врать мне. К сожалению, я не уверен, что могу казнить вас, не потеряв всю свою армию. А значит, я должен заручиться вашей поддержкой. — Он откинулся, скрестив на груди руки, смотрел с прищуром, легкий ветерок приподнимал редкие длинные волосы. — Скажите, вы знаете, что меня хотели убить нынче ночью?

Марк отшатнулся, не веря.

— А, вы побледнели. Значит, не знаете. Хорошо. — Он заложил ногу за ногу. Отвернулся, глядя в сторону. Солнце поднималось все выше, и туман потихоньку рассеивался. — Капитан гвардейцев. Вчерашний капитан королевской дружины. И рядовой. Вчерашний грабитель. Я, знаете, не поверил своим глазам, когда увидел, кто распределил их в штат дворцовой охраны.

— Этого не может быть, — прошептал Марк, — этого просто не может быть.

— Знаете, я тоже так думал, когда этот малый вышел вдруг из потайного хода в стене с обнаженным клинком в руках... — Его плечи дёрнулись конвульсивно. — Поэтому прямо здесь и сейчас дайте мне клятву верности. Я не хочу ждать церемонии присяги. Потом я с лёгкой душой повторю всё на публике. — Ллерий посмотрел ему прямо в глаза.

Воин медленно вынул меч.

Он мучительно размышлял те несколько секунд, что клинок выползал из ножен. Видел, как дернулся кадык Ллерия, когда тот услышал это по-змеиному тихое, холодное шипение высвобождаемой стали. А потом снова преклонил колени, протягивая рукоять своему королю.

Ллерий встал. Взял короткий гвардейский клинок и коснулся им плеча Воина.

— Клянешься ли ты служить мне верой и правдою до самой своей смерти или до тех пор, пока я, своею смертью или словом не освобожу тебя? — тихо спросил король.

— Клянусь, — так же тихо ответил Воин.

— Хорошо. — Он отдал меч поднявшемуся с колен Марку. — А теперь я хочу, чтобы капитан королевских гвардейцев Вадимир был казнен на моих глазах, чтобы все отряды вольнонаёмных дружинников, бывшие сегодня в столице, были немедленно отправлены на защиту северных пределов, а после — высланы служить в отдельные части на всех наших границах. Всем им, до последнего рядового запрещено отныне служить и даже появляться в столице. А ещё я хочу видеть рядового Сокола.

— Слушаюсь, Ваше Величество. — Воин помедлил прежде чем произнести следующие слова. Сглотнул. — Князь Николай, Ваше Величество... — Ллерий вскинул испуганный взгляд. — Сегодня перед рассветом князь Николай вышел к нашим войскам и предал себя в руки правосудия и ваши руки, Ваше Величество, как ответчика за вероломное нападение на столицу, совершенное его отцом.

***

Она быстро шла коридорами дворца, опасаясь, впрочем, сорваться на бег. Волк трусил неспешно рядом. Он мог бы в мгновение ока обежать все покои, залы и службы от кухонь до конюшен, но был вынужден сопровождать её. Так приказал Марк. Но сама она нигде не могла найти Никиту и готова была уже нарушить распоряжение Воина.

Никиты не было в казармах, и его узкая койка, застеленная тоненьким солдатским одеялом, стояла убранная. Никто не спал на ней по меньшей мере сутки. Пусто было в трапезных — он не появлялся там ещё дольше. Плац хранил самые свежие его следы, но те были стоптаны, заглушены уже сотней ног. И даже десятники не могли ничего толком сказать ей. Воин сам отдал распоряжение освободить Никиту от несения караула, назначить к нему солдата, который обучал бы его ратному делу. Марк хотел подготовить Хранителя к переходу через пустоши. А она, глядя, как путь ведет своего избранника, была убеждена уже, что Хранителю ключа нечего бояться в этом мире.

И тем не менее — она не могла его найти.

Волк почуял её беспокойство. Большая пепельно-серая голова нырнула под руку. Эдель кончиками пальцев провела меж ушами.

— Сирроу, я не могу! Мы побывали везде, на плацу, в казармах, его просто нет. Куда он мог деться?

Солдаты, конечно же, знали что-то. Огонек, совершенно особый огонек загорался в их глазах, когда она говорила «Никита по прозвищу Сокол». Они знали что-то о нём, какую-то тайну, и на за что не выдали бы её чужим. По крайней мере, в казармах к нему относились хорошо. Она удивилась, почувствовав теплоту, признательность, уважение которые испытывали эти люди при упоминании его имени. Что он мог сделать здесь за какую-то пару дней? Что совершить? Самый обычный, не самый храбрый, и вовсе ничем не выдающийся человек? Да к тому же схваченный еще вчера как грабитель с большой дороги?