Ключ

Но здесь вода была подвижной и чистой. Прыск был уверен, что ведьмы не располагают такими техническими средствами, как насосы и очистные сооружения. А это означало одно — вода здесь незамкнутая!

Ручей, питавший сад, свободно протекал через симпатичный мирок-убежище, который устроили себе ведьмы. Для этого ему необходимы были вход и выход. Вход находился где-то под землёй и был сейчас недоступен, ведь Прыск не мог стать ни кротом, ни змеёй, ни крысой без приспособлений и зелий, необходимых для трансформации. А вот выход, другое дело.

Ручей бежал быстро и весело, а запруда с купальней здесь была только одна, и ничто больше не стесняло его движения. Это давало надежду, что выход будет проходим для человеческого тела.

Прыск не знал, как это может выглядеть. Воображение рисовало некую дыру в стене мира, в которую вытекает вода. Стоило пролезть в эту дыру и окажешься… А вот, где именно окажешься, этого он не знал. Ясно, что попадёшь за пределы убежища ведьм, но это могло означать и подземелье под Архивом Конгресса, и открытый космос. Оставалось надеяться на первое, ведь второй случай означал немедленную гибель.

Ведьмы не собирались выпускать его на волю. Это он понял, когда они, (то-есть, она — Клодина, близнецы оставались всё это время безмолвными), перестали задавать вопросы о капитане Барбарусе. Конечно, она беспокоилась о своём сыне, но считала, что он способен сам о себе позаботиться.

К тетрадке стихов рыжая ведьма тоже утратила интерес, но усиленно стерегла её, скорее всего потому, что знала — Прыск никогда не уйдёт без этого документа.

Кстати, о тетрадке. Как ему её не угробить? Ведь у него нет герметичного пакета или какого-либо другого сосуда для переноски таких ценностей. Хотя, почему нет?

На берегу возле купальни лежало несколько глиняных кувшинов. Зачем они тут нужны, оставалось только догадываться. Может для того, чтобы было в чём взять воду с собой, а может, чтобы поливать друг друга во время омовения?

Облюбовав себе один с широким горлом, Прыск позаимствовал его из общей кучи, вытряхнул изнутри песок и мелкие камешки, и наполовину набил сухим мхом, который нашёл на мраморном постаменте с бюстом очередного сатира.

Почти сломав обложку, он свернул тетрадь, как мог и протиснул её внутрь. Остаток ёмкости тоже забил мхом, после чего нарвал травы, смешал её с глиной, найденной на берегу того же ручья и тщательно замазал горлышко кувшина, так что получилась вполне надёжная пробка.

Пока глина сырая, она сдержит воду и не даст проникнуть внутрь. Но если какая-то капля всё же просочиться, мох впитает её. Главное не оставлять этот импровизированный контейнер надолго в воде, чтобы пробку не размыло.

Замирая одновременно от наслаждения и ужаса, Прыск вошёл в журчащую воду ручья. Это было великолепно! Прохладная днём, сейчас эта вода напоминала парное молоко, что было странно для проточной влаги с таким быстрым течением.

Малодушная мысль мелькнула в мозгу — куда он бежит из такого райского места, от такой беспечной, блаженной сытой жизни, от этих великолепных, роскошных фантастических женщин?

Ведьмы не желали отпускать его из-за него самого, и это приятно щекотало самолюбие. Они были страстны, он был неистов! Они были ненасытны, он — неутомим! На этом любовном ристалище противники были достойны друг друга, и это было восхитительно!

Но, где-то там, за гранью ведьмовского убежища, его помощи ждали друзья и ученики. Прыск чувствовал, что без вот этой самой тетради, которую ещё предстоит расшифровать, они не получат того, что им необходимо. Кого-то надо было соединить, кого-то спасти, а кого-то вернуть домой. А это значило, что он принесёт им тетрадь и расскажет свои догадки по поводу её расшифровки.

Прыск миновал запруду и вступил в русло ручья. Здесь было чуть холоднее, но эта разница была несущественна. Вода приятно щекотала икры, а через несколько шагов и колени — дно понижалось, ручей становился глубже.

Одновременно с этим, росший по берегам кустарник, делавший эти берега непроходимыми, всё ниже и ниже опускал свои ветви, смыкая верхушки, так что образовал над бегущей водой свод. Если бы не понижение дна, Прыск был бы вынужден идти, согнувшись, но этого не случилось. Ручей продолжал становиться глубже, вода охватила бёдра, потом талию, грудь, плечи, и вот он уже едва доставал ногами дно. Берега тоже разошлись в стороны. Это был уже не ручей, а небольшая речка с ощутительным течением!

Дракон, который не умеет плавать, не дракон. Прыск превосходно плавал в любом образе, а потому не испугался, когда дно исчезло из-под ног, а волны стали больше. Ещё больше и ещё больше! Ого!

Недоумевая, беглец поднял голову, но не увидел потолка зелёных ветвей. Над его головой по небу мчались чёрные клочковатые тучи! А ведь погода в убежище всегда была великолепная, и если шёл дождь, то он был ласковым и тёплым, а после всё искрилось и благоухало свежестью!