Ключ

Здесь же, покрытое тучами небо, нависло над водой, как крышка над бурлящим котлом. Между прочим, вода теперь была повсюду, куда не кинешь взгляд. Не видно было берегов, не видно было зелени сада, словно он находился в открытом море.

И тут Прыск сделал открытие — вода, в которой он плыл, была солёной! Действительно море, только вот какое, где и насколько он был далёк от берега? В связи с этим неплохо было бы узнать, в какую сторону надо двигаться, чтобы достичь ближайшей суши?

Теперь он использовал кувшин, как плавсредство. Конечно, глиняный сосуд был для этого маловат, но он хотя бы создавал иллюзию опоры и поддержки для тела.

Между тем, волны выросли до таких размеров, какие могут быть только в океане. Это было уже чересчур! Дракон он или нет, но утонуть в этой стихии мог запросто, так-как был слишком слаб для борьбы с ней один на один.

Кто не испытывал этого чувства, когда под ударами судьбы, кажется, что всё, больше уже просто некуда, но извращённая фантазия фортуны тут же изобретает что-нибудь такое, перед чем все предыдущие беды и заботы видятся детской шалостью? Похоже, это был как раз тот случай, но произошло нечто иное.

Прыск гадал, какая водяная гора окончательно похоронит его в своей утробе, когда увидел впереди себя какой-то свет. Он вгляделся и от изумления едва не выпустил кувшин из рук! Прямо по ходу его движения пылало пятно переливающегося света. Оно было около двадцати метров в высоту и напоминало овал, наполовину опущенный в воду.

И из этого овала, как из живого пламени, торжественно выходили один за другим старинные, сияющие неземным светом, галеоны!..

Глава 68

Вот так трофейчик!

— Вот как? Ну, что ж, в логике вам не откажешь, дорогая принцесса! Но я рад сообщить вам, что вы не правы.

— Да, действительно! — смущённо проговорила Анджелика. — Простите меня.

Язык подвёл её. Может быть, сказались потрясения прошедшего дня, а может она просто «одичала» за последнее время, но, желая сделать комплимент своему гостеприимному хозяину, она сказала, что не ожидала от повелителя глупости такого ума. Конечно, она тут же спохватилась, сообразив, что допустила бестактность, но было поздно.

Однако Глупник на это лишь добродушно рассмеялся. Похоже, он был не обидчив или хотел казаться таким.

— Ну, что вы! — воскликнул он. — Вам не за что извиняться. Здесь нет ничего нового и ничего зазорного. Кого с древних времён называли дураком? Шута! А кто на поверку часто оказывался умнее всех королевских министров и самого монарха? Шут! Так, что нет ничего плохого в том, что повелителя глупости считают глупцом, пока не познакомятся с ним поближе.

Они сидели под пальмами, растущими в кадушках на берегу бассейна с изумрудно-бирюзовой водой и пили коктейли с зонтиками. Сквозь застеклённый потолок оранжереи, с бассейном посередине, было видно вечереющее небо, уже почти совсем тёмное. Но внутри горело несколько искусственных солнц, освещающих стеклянный дворец на верхнем этаже небоскрёба похожего на средневековую башню.

Анджелика недавно приняла душ, потом выкупалась в бассейне, после чего заботливый хозяин этой роскоши, отринув все возражения, помог ей натереться каким-то кремом со знакомым травяным запахом. Это не было лишней мерой, так-как во время своих неистовых полётов девушка обожгла-таки себе кожу.

Теперь, одетая в восхитительный мягкий и пушистый белоснежный халат, она наслаждалась отдыхом в лёгком пляжном кресле, любуясь водяными бликами и слушая шелест пальмовых листьев, напоминающий песню спетую шёпотом.

Как ни странно, она не чувствовала усталости, но есть хотелось невероятно! Глупник тут же уловил её желание, и пока она приводила себя в порядок, сервировал раскладной столик, где преобладали блюда из морских деликатесов и фрукты.

Наверно девушка предпочла бы что-нибудь посытнее, но изобилие кушаний компенсировало их низкокалорийность. Что же касается вкусовых достоинств, то они были выше всяких похвал!

Ко всему прочему, повелитель глупости оказался занимательнейшим собеседником. Казалось, что он был куда умнее Мегги и Огнеплюя вместе взятых, а ещё, жизнерадостнее Фига, и при этом циничнее самого Дульери, когда речь заходила о его отношении к людям.

— Вы не любите людей? — прямо спросила Анджелика, после какого-то его язвительного замечания.

(Почему-то её сегодня так и подмывало задавать бестактные вопросы, но девушка ничего не могла с собой поделать.)

— Нет, нет, что вы! — поспешил возразить Глупник, широко при этом улыбнувшись. — Я люблю людей, иначе я бы не удерживал их от истребления друг друга. Но, простите меня, вопрос не в том, люблю ли я людей, а в том, насколько я уважаю их… глупость!

— Как же так? — изумилась Анджелика. — Вы не уважаете глупость?