Ключ

Правда, Быкович подумал при этом — а как же быть с борьбой между добром и злом? Ведь здесь была точно такая же ситуация, как в противостоянии ума и глупости. Обе силы были нетерпимы друг к другу, обе находились в состоянии непрерывного противоборства, и баланс между ними постоянно нарушался, что приводило к периодическим конфликтам и кризисам.

Точно так же они постоянно проникали друг в друга, переходили друг в друга, и вообще случалось, менялись местами, но каждый раз разбегались в испуге от ими же содеянного, и возвращались на прежние позиции.

Но покрутив — покатав эту мысль между рогов, Бык выкинул её за ненадобностью. Фиг был ему другом, Дульери врагом, но таким врагом, которого он предпочитал, например, любому из сидевших в бутылках. В любом случае Фига и Дулю сажать в бутылки было некому, так что придётся дальше жить с добром и злом, нравится это кому-то или нет!

Их проблемой сейчас был Драгис. Ещё во время событий в небоскрёбе, когда Быкович пришёл в себя и обнаружил, что он привязан к креслу на колёсиках, а рядом в таком же положении находится Фигольчик, ему, после некоторых усилий, удалось сломать подлокотники, сбросить путы и освободить товарища.

Драгиса они нашли стоящим на коленях посреди сцены. Голова его была опущена, глаза смотрели в пустоту, а руки прижимали к полу двух задушено попискивающих близнецов — Умника и Глупника.

Пока Бык пытался привести друга в чувство, Фиг занялся братьями, и вскоре они уже сидели в найденных в мусорной корзине бутылках из-под минералки, которая обычно присутствует на столах во время заседаний. Как он это сделал, Бык не разглядел, да и не был уверен, что хотел бы это видеть.

Драгис с тех пор не произнёс ни слова. После некоторых уговоров он встал и дал себя увести, а когда они прибыли в квартиру Умника, где до сих пор было их временное убежище, улёгся на койку и больше не шевелился.

Бык даже пару раз спохватывался — дышит ли он? Но Драгис дышал, и сердце его билось, однако окружающий мир больше не интересовал его. Возможно, он даже ничего не видел и не слышал, но не потому, что лишился зрения и слуха, а просто, потому что не хотел.

Они бы, наверное, так и не узнали, что произошло там, в зале, пока сами пребывали в отключке. (Валявшийся в стороне автомат с расстрелянным магазином, разнесённое пулями зеркало и высаженное стекло, говорили о том, что здесь стряслось что-то серьёзное, скверное и печальное, но что именно, было неясно.) Однако Фиг вдруг вспомнил о манере Глупника делать видеозаписи того, что происходит, и предположил, что здесь где-то стоит камера.

Она и вправду нашлась в одном углу зала под потолком, и должна была охватывать и зал, и сцену. Дальше, пройдя по проводу, они обнаружили записывающее устройство уже подключенное к монитору.

То, что они увидели, отмотав запись назад, повергло обоих в полное недоумение.

— Не понимаю, почему он в неё стрелял? — спросил Быкович шёпотом.

— Он её не видел! — с уверенностью ответил Фиг. — Он стрелял во что-то или в кого-то ещё, как это ему представлялось. Скорее всего, на ней была мимикрийная маска, которую она сама не ощущала на себе. Такая маска не отражается в зеркале и не фиксируется записью, поэтому мы её не видим. Драгис не безумец и просто так стрелять не будет.

— А единорог? Откуда он взялся? Это точно Анджелика в него превратилась?

— Нда-а, теперь наша принцесса выглядит, как единорог! Это было бы красиво, если бы не было так стрёмно. Видимо тут не обошлось без вмешательства магических сил. Придётся теперь ещё и с этим ребусом разбираться, но сначала позаботимся о Драсе.

Они позаботились, и всё было бы ничего, если бы тот дал себя накормить. Но зубы гангстера были плотно сжаты, и любые попытки соблазнить его едой оказывались тщетны.

— И что теперь? Он так с голоду помрёт! — поделился своей тревогой Бык, отозвав Фигольчика в другую комнату.

— Как дракон он может долгое время обходиться без еды, — не слишком уверенно сказал Фиг.

— Сейчас он в человеческом теле, — возразил Бык, — как и мы с тобой. Ну, почти. А это значит, что питаться он должен, как человек, иначе будет ему капут!

— Ты же не питаешься, как человек! — попытался пошутить Фигольчик. — До сих пор потихоньку сено трескаешь, я-то знаю!

— Это моё дело! — отрезал Бык. — Я могу, есть человеческую еду и ем её. Просто сено вкусное, и нет ничего плохого, если я время от времени съем охапку, пока никто не видит.

— А мясо?

— Могу, есть и мясо, но для меня оно отвратительно. К тому же если я начну, есть мясо помногу и привыкну к нему, то озверею и стану опасен. А оно мне надо? Речь не обо мне, а о том, как нам его на ноги поставить.

— Увидит принцессу — сам вскочит, — резонно заметил Фигольчик.

— Так откуда же её взять? — махнул рукой Бык. — Бегает ведь так, что в жизни не догонишь!

— Пойдём по следу и найдём, — пожал плечами его рассудительный приятель. — Единорог, который скачет по крышам и перелетает через улицы, должен оставить в городе много следов. И ещё, кое-что! Как ты думаешь, она ведь устанет после того, как набегается?

— Ну?

— А ещё, что с ней будет при этом?