Ключ Эдема

Вечером, как и было оговорено, она пришла в лавку Ловкача. Тот ждал ее с нетерпением, прохаживаясь вокруг ящика, накрытого тряпьем. Едва Элиана переступила порог, он сорвал покровы и продемонстрировал ей всё заказанное оружие, раскладывая его прямо на пол.

– Дамасская сталь, лучшие оружейники ковали это великолепие. Нет, перед вами не оружие, а божественный дух, воплощенный в металле.

– Безбожник, – криво усмехнулась девушка.

– Чья бы корова мычала… – пробубнил он под нос и протянул ей кожаный корсет. – Несколько слоев кожи, прошита специальным способом, чтобы не сковывать движения, шнуровка двусторонняя – спереди и сзади, металлические пластины обеспечивают наилучшую защиту со спины и закрывают живот. Помощь не нужна?

Элиана в этот момент уже находилась за шторкой и примеряла доспехи. Как бы она ни изворачивалась, зашнуровать их самостоятельно было сложно. Она вышла к продавцу в шароварах и тугом корсете, и у бедолаги перехватило дыхание. Справившись с собой, он дрожащими руками стал бережно затягивать шнуровку.

– Идеально… сидит просто потрясающе… гхм, да. Конечно, я бы на их месте добавил пластины здесь и здесь, – находясь за спиной девушки, он провел ладонями по ее груди, плотно стянутой корсетом. – Для защиты сердца.

Он ахнул, когда Элиана стремительно развернулась. К горлу торговца был приставлен один из ножей, которые он приготовил на продажу.

– Моё сердце куда более защищено, чем твои руки, – проговорила она с улыбкой. – Так что следи за ними внимательней. Не в моих правилах использовать оружие, не расплатившись за него.

Она покинула лавку в хорошем расположении духа. Товар был стоящим, и она сгорала от нетерпения, когда же придется применить его на деле. Асассины стали ее личными врагами в ту ночь, когда лишили жизни доброго и благородного Басира. Охота на них теперь была сродни охоте за диким зверем. От предвкушения холодела кровь, сладко сосало под ложечкой и хотелось скорее заполучить желанную добычу: увидеть смерть этих тварей.

* * *

Когда прошли зимние христианские праздники, наступил 1174 год от рождества Христова или 569 год по арабскому календарю, благородный рыцарь Лузиньян отправился на ястребиную охоту. В этот день много знатных защитников Гроба Господнего решили развлечься новым для себя способом. Они выезжали за город в сопровождении своей свиты, состоящей из охраны, прислуги, любовниц и ловчих. Не слишком далеко от городских стен разбивался лагерь, где господа пили, ели и придавались греху, как и все дни до этого. Но теперь они разбавляли свою привычную скуку наблюдением за тем, как хищные птицы охотятся на обитающих среди песка и камней зверей. Их добычей становились мелкие лисы фенек (от арабского «fanak» – лиса). Охота проходила ночью, поскольку днем раскаленные пески практически безжизненные. Среди белых полотен шатров и горящих костров и факелов блуждали тени. Они скрывались от посторонних глаз, высматривая собственную добычу.

Элиана присутствовала здесь же. Одевшись как служанка, прикрыв лицо, она прислуживала господам, имея возможность подслушивать их разговоры и заодно присматривать, чтобы никто не подсыпал в бокалы отравы и не нанес смертельный удар в спину. От Иоанна она слышала, что ассасины не пользуются оружием дальнего боя, во всяком случае – не тогда, когда совершают заказное убийство. К тому же, чаще всего убийца лишает жизни и себя, если успевает. В этом их жуткий ритуал. Они демонстрируют, как попирают страх смерти ногами. И если готовы умереть сами, то разве их остановить?

– Эй! Это еще что?! – воскликнул Амори Лузиньян, выливая вино из кубка себе под ноги. – От него несет тухлятиной! Что это за отрава?

– И не смотри на моих слуг, – весело отозвался один из рыцарей, – они разливают вино, но не они его сделали. А кто тебе его продал?

Странным образом вино, которое только что все пили, заливая себе в глотку, стало литься в песок.

– Я не заплатил за это пойло ни гроша, – воскликнул Гвидо, отбрасывая золотые кудри от лица. – Это дань, выплаченная моим ростовщиком.

– Ты прекрасен, брат, но не так, чтобы ростовщики платили тебе, а не ты им, – заржал Амори, и все подхватили веселье.

– Этот старый еврей собирался содрать с меня плату! – фыркнул младший Лузиньян. – С меня! Рыцаря Христа! Пусть этот пес радуется, что я сохранил ему жизнь! Кстати, я приказал привезти его сюда, полагая, что здесь найдется множество желающих узнать, что им долги прощены! Тащите его сюда!

Под гогот господ верные солдаты притащили измученного старика, на лице и руках которого виднелись следы побоев. Одежда его была истрепана и порвана, глаза с трудом открывались, но страх заставил его оживиться.

– Милый гость, проходи, не стесняйся, – Гвидо с видом любезного хозяина указал на место у костра. – Расскажи, как тебе позволяла совесть наживаться на нас, защитниках Господа, которого распял ваш народ!