Ключ к сердцу Майи

– Я все это время только и делала, что думала, думала, чуть себе всю голову не сломала. Я ж блондинка, мне столько думать вредно. – И она усмехнулась еще раз. – И вот мне оказалось достаточно одного взгляда на тебя, чтоб понять – дурь это все. Не стоит даже пытаться. Все, чего я добьюсь, – все станут смотреть на меня вот так, как ты сейчас, – словно я у них на глазах обмочилась. Все это бессмысленно и беспощадно, как русский бунт, и спасибо тебе большое, что ты мне это все показала. Бессмысленно и совершенно омерзительно. А ради чего?

– Ради денег? – подсказала я.

– Не-е-ет, – протянула она, – их-то у меня хватает.

– Никому и никогда не хватает денег, – возразила я.

– Мне достаточно, – уперлась она. – Я одна, детей у меня нет, даже кот от меня сбежал. У меня есть квартира, работа. Костик, опять же, зарабатывает достаточно, чтобы вопрос денег вообще был забыт. Английский всегда прокормит. Не знаю, говорила ли я тебе, но не в деньгах счастье.

– А в чем? – Я иронично приподняла бровь, но Майка этого, кажется, даже не заметила.

– Знаешь, ведь я тоже не ребенок и не вчера родилась. Я понимаю, так, возможно, даже лучше. Ты права – пишут не для того, чтобы сжечь. Это все ерунда – и сумасшествие или какая-то жуткая форма гордости. Пишут – чтобы прочитали. Ну, отослала бы я этот свой текст издателям, и что? Даже если бы меня не засмеяли, даже если бы я умудрилась издать когда-нибудь ее – под своим именем, – уверена, ее бы вообще никто не заметил. Кто я такая, в конце концов? «Книга брошенных камней» какой-то там М. Ветровой. Тоже мне событие. А вот книга Ивана Кукоша – совсем другое дело. Это событие в мире и окрестностях. Да я радоваться должна, что он не поленился прочитать и украсть мою книгу. Теперь о ней знают люди. Она живет, ее обсуждают, критикуют, комментируют, ее даже наградили премией. Ее включили в какой-то там лист. Рекомендуют. Хотят снимать фильм. Даже переводить хотят.

– Прямо идиллия какая-то, – сказала я.

– Рай на земле, – кивнула Майя.

– Значит, ты решила отступить? – Я скосила бровь. Майка вела себя нехорошо, подозрительно мирно.

– Я никогда и не наступала, если уж на то пошло. Я только разозлилась, что ты… ладно, чего уж там, – устало покачала головой подруга, а затем отвернулась, подошла к своему большому книжному шкафу и достала оттуда – толстую, в твердом переплете, с глянцевой бумагой, с хорошей полиграфией – «Книгу брошенных камней», будь она неладна.

– Это еще зачем? – нахмурилась я.

– Не знаю. Вот, купила у нас в торговом центре, отдала пятьсот рублей. Недешево, надо сказать. Как это у Ильфа и Петрова. Огурцы по три рубля? Однако! Можешь почитать, если хочешь. – И она протянула мне книгу. Я взяла ее в руки, чисто рефлекторно.

– Тяжелая.

– Пять лет, – сказала Майя. – Пять лет – долгий срок.

– Ты хочешь сказать, что написала эту книгу и ни разу никому ее не показывала?

– Этого я не говорила, – рассеянно улыбнулась она. – К примеру, Ивану показала.

– Зачем ты продолжаешь упираться? – спросила я, запихивая ноутбук глубже под мышку, чтобы удержать тяжелый том. – Ведь ты же сказала, что судиться ни с кем не хочешь.

– Затем, что у нас с тобой, дорогая Лиза, есть одна небольшая проблема.

– Какая еще проблема?

– О, проблема, старая как мир. Быть иль не быть, верить или не верить, любить – не любить, опять же туда же.

– Майя!

– Лиза! – строго оборвала меня она. – Ну как ты не понимаешь, глупая, я же ради нас с тобой стараюсь. Если ты мне не веришь, конец нашей дружбе. Конец твоим пирогам, покеру у вас на даче, Файкиным заумным квантовым теориям. Если бы я могла забрать назад все, что сказала, я бы так и сделала, поверь, но я не могу – не выйдет. Ты либо поверишь мне, либо все, пиши пропало. Ты меня причислишь к психам. Так что иди и читай. Потом поговорим. Кстати говоря, меня и в самом деле интересует твое мнение. В конце концов, из моих людей эту книгу еще никто не читал.

– Что мне с тобой делать? – вздохнула я и посмотрела на книгу.

На темной обложке была сгорбленная фигура немолодого мужчины с пистолетом в руке. Мужчина опустил руки и смотрел вниз, себе под ноги, он стоял на темной земле на коленях, полный отчаяния. Снизу на обложке было написано: «Благие намерения заводят в ад». И еще «Ошеломительный писательский дебют от всенародно любимого актера». Фигура на обложке смутно напоминала Ивана Кукоша, такого, каким я помнила его – в одном из самых известных его фильмов. Интересно, такое сходство было случайным или это тоже – продуманный ход? Я ничего не могла поделать, мне было любопытно. Я положила книгу к ноутбуку – под мышку. Конечно, я собиралась прочитать книгу. Майя открыла мне входную дверь и спросила, позвоню ли я ей, если найдется Ланнистер. Я отметила про себя, что про кота-то я вообще забыла. Про того, с которого все началось. Я автоматически кивнула, все еще растерянная, какая-то взбудораженная произошедшим, как илистая вода пруда ногами дачников.

Майя закрыла за мной дверь. Я встала у лифта и раскрыла страницу. Первая фраза была на латыни. Цитирую: