Ключ к сердцу Майи

Глава 13. Уставший бродяга, держись

– Вы сделали – что? Я не ослышалась? Вы пошли к нему? Черт, черт, черт! Что же вы, вашу мать, сделали, а? Почему? Зачем? Я не понимаю, вы что, хором спятили? Вы окончательно потеряли мозги? Елизавета! Посмотри на меня! Посмотри мне в глаза! Ты же считала, что я все это придумала? Что я не писала эту книгу! Что поменялось?

Я впервые в жизни видела, что Майка орала. Оказывается, она умеет орать, надо же.

– Да все поменялось, в том-то и дело, – пробормотала я.

– Ничего не поменялось. Вы не имели никакого права. Решать такое – без меня, за меня? А меня вы спросили, мне это все вообще нужно? Какого черта? Какого лешего?

– Майя, послушай… – попыталась влезть Фая.

Но Майка повернула к ней свое грозное, красное от возмущения лицо и разразилась автоматной очередью из слов и оскорблений в Фаину сторону. Майя Ветрова кричала и кричала, и чем громче она кричала, тем, кажется, сильнее ее трясло, словно ее били электричеством. В какой-то момент слова у нее кончились, и она просто визгнула на непереносимой ультразвуковой частоте, как зашкалившая музыкальная колонка. А когда и этот звук кончился, она перевела взгляд с меня на Фаю и обратно, заметила книжку в Фаиной руке, выхватила ее и швырнула в меня, залепив куда-то между плечом и щекой.

– Ай! – вскрикнула я, честно говоря, не ожидая такого от хрупкой, нежной Майи. – Больно же.

– Больно тебе? Больно ей! Ей больно! – Майка воздела руки к небу.

– Книжка-то немаленькая, ты посмотри, сколько ты написала! – Я протянула к ней томик, поднятый мною с пола, как жест примирения.

Майка несколько мгновений смотрела на меня, как на неразгаданный ребус, целиком состоящий из матерных слов. Затем она выдохнула – кажется, первый раз за последние пять минут.

– Значит, я написала? – переспросила она. – А что же случилось с «не может быть, чтобы это была ты» и «я бы знала, если бы ты писала»? С чего бы ты поменяла мнение?

– С того, что ведь это ты написала, – ответила я просто.

Майя хотела что-то сказать, но не нашла слов – уже растратила весь запас. Она просто прошла в глубь моей квартиры, в кухню, раскрыла шкафчик, буквально вырвала оттуда стеклянный икеевский стакан, яростно захлопнула створку, рванула кран с водой. Она пила быстро, жадно, словно ее кто-то гнал и поторапливал. Напившись, Майя буквально швырнула стакан в мойку, как если бы хотела его разбить, но звук от удара был глухой. Стакан уцелел. Затем Майка сжала губы, посмотрела на меня рентгеновским взглядом, но махнула на меня рукой.

– Давай делай мне кофе, – велела она, и я побежала, достала с полки оставшийся кофе в раскрытой пачке, затем огляделась и беспомощно развела руками.

– Кофеварки-то нет. Ее же Сережа спер.

– Господи, ну вот скажи, чего вы от него хотели? – спросила она.

– От Сережи? – вытаращились мы.

– От Ивана! – Майка вырвала у меня пачку и принялась вываливать перемолотый кофе в кастрюлю для молока. – Чего вы хотели от Ивана?

– Как чего? Правду! – сказала Фая хмуро.

– Правду? – Майка уставилась на Фаину. – Какую правду? Что он эту книгу не писал, что он ее украл у меня? Если вы всерьез ожидали такого от Ивана Кукоша, то вы, мои дорогие, больны, вам лечиться надо. У Файкиного же бойфренда, ибо у него есть право выписывать препараты. А вам обеим они не помешают, это уж точно. Да чего там, мне тоже нужно после такого… пропить какой-нибудь курс успокоительных. Фая, сможешь устроить? А то меня так и тянет этой вот кастрюлей в тебя запустить. Черт, идиотизм какой-то. Ты что, всерьез думала, он падет на колени и примется каяться?

– Зря ты так, Майка. Мы, конечно, не ожидали ничего такого, – возразила Фая. – Напротив, хотели получить полную версию событий так, как он ее преподносит, пока он ни о чем не догадывается и ничего не боится.

– О чем не догадывается? Чего не боится? – ехидно переспросила Майка. – Чего вообще ему бояться?

– Нас, – ответила я. – Суда. Скандала. Позора. Того, что он получит по заслугам.

– Что? По каким, к черту, заслугам?

– Ты чертыхаешься так, словно призываешь сатану, – хмыкнула Фая.

– Может быть, может быть. Не исключено. Но вот скажите мне, и кто ж воздаст-то Кукошу по заслугам, а? Неужели, мы?

– Обидно как-то, что ты нас вот так просто сбрасываешь со счетов, – нахмурилась я. – Почему нет?