Ключ к тайнам сладострастия

– О, да это же кухонная фея, – ухмыльнулся Макс, окинув взглядом ее перепачканный мукой нос, пухлые губы и бесформенный фартук. Покопавшись в Интернете, он узнал, чем Тиа Рамос, как она себя называла, зарабатывала на жизнь. Макс злился, что ничего не знал о кулинарных талантах своей жены и что она ни разу не попыталась испечь что-нибудь для него.

Тиа густо покраснела, рассеянно поправила волосы, заплетенные в косу вокруг головы, и посмотрела на мужа. Хорошо хоть, что она сняла свой поварской колпак до того, как открыть дверь.

– А какие у нас милые косички, – язвительно продолжил Макс, шагнув в дом и заставив Тиа попятиться назад. – С ними ты похожа на десятилетнюю девочку.

– Тебе следовало предупредить о своем приезде, – бросилась защищаться Тиа.

– Прошу прощения, – чуть мягче ответил Макс. – Но девять месяцев молчания с твоей стороны убили все хорошие манеры, которые только были у меня.

Тиа представляла их встречу совсем по-другому, потому что забыла, какое воздействие оказывал на нее ее муж. Ее дыхание стало судорожным, а внутри все перевернулось от восторга, когда она заглянула в его янтарно-карие глаза.

– Прости, что не написала тебе раньше, – пробормотала она. – Я просто не знала, что сказать. Это, конечно, не оправдание, но…

– Ты права. Твоему поступку нет оправдания, – отрезал Макс. – Я не знал, что сказать, когда ты рассказала о своей беременности… но, боже мой, разве ты не заставила меня расплачиваться за отсутствие красноречия?

– Я не хотела, чтобы у моего ребенка был равнодушный отец, – всплеснула руками Тиа.

– А с чего ты взяла, что я буду равнодушным? – крикнул в ответ Макс. – И где моя дочь? Я хочу увидеть ее.

– Она спит. – Тиа, не привыкшая к нападкам мужа, тяжело сглотнула.

– Я могу вести себя очень тихо, – возразил он.

– Макс, я…

– Я ждал несколько долгих месяцев и больше не хочу ждать, – нетерпеливо заявил он. – Когда родилась Санча?

Тиа достала свидетельство о рождении и протянула мужу.

– Все это время я места себе не находил, – заметил Макс. – Я не знал, как ты себя чувствуешь, ходишь ли регулярно на осмотр к врачу… Я даже думал, что ты могла потерять этого ребенка.

– Прости, что я так долго не давала о себе знать, – натянуто повторила Тиа, ведя мужа по узенькой лестнице наверх в спальню дочери.

Макс ожидал, что его гнев стихнет, как только он переступит порог этого дома. Но Тиа встретила его так, словно ничего не случилось. А потом он был вынужден просить увидеться со своей собственной дочерью. Но когда Макс вошел в крохотную спаленку, где не помещалось ничего, кроме кроватки и комода, он снова пришел в ярость. В детстве у него самого почти ничего не было, и он хотел, чтобы его собственный ребенок ни в чем не нуждался.

– Суд не очень хорошо относится к матерям, которые лишают отцов права видеться со своими детьми, – угрюмо бросил он.

Тиа мертвенно побледнела, услышав в его голосе угрозу.

– Я думала, что так будет лучше для нас всех. Я думала, что ты не хочешь ребенка, не хочешь брать ответственность за него.

– Но я никогда ничего такого не говорил. И я не предлагал тебе сделать аборт или что-то в этом роде, – зло прошипел Макс и тихо подошел к кроватке.

Свет от ночника мягко падал на маленькое личико спящей малышки, ее загнутые густые реснички и розовые щечки. Свои пухленькие губки она явно унаследовала от своей матери. Сердце Макса мучительно сжалось, и он судорожно вздохнул. Санча казалась такой крохотной, ее коротенькие кудряшки смешно торчали в разные стороны, а пухленькие ручки расслабленно лежали на матрасике.

– Она настоящая красавица… – едва слышно сказал Макс, который никак не мог налюбоваться своей дочерью.

– Она очень похожа на тебя, – нервно заметила Тиа. Ей стало дурно, когда муж упомянул о суде и родительских правах, потому что она понимала, что ее поступок мог иметь для нее самые печальные последствия.

– Что написано в ее свидетельстве о рождении? – натянуто спросил Макс.

– Санча Марианна Леонелли. Я не знала ни одного имени твоих родственников, поэтому не могла включить их. А сестры из монастыря были моей единственной семьей.

– Я бы не хотел, чтобы ты назвала нашу дочь именем кого-нибудь из моих родственников, – подошел к двери Макс. – У меня не осталось о них хороших воспоминаний, которые мне хотелось бы перенести в следующие поколения.

– Я подозревала что-то в этом роде, – нерешительно ответила Тиа, спускаясь за мужем по ступенькам обратно на кухню.

– Вот почему меня пугала сама идея отцовства.

– О… Макс, – прошептала Тиа. На ее глаза набежали слезы. – Почему ты ничего не сказал мне? Я тоже переживала насчет того, что скоро стану матерью. Я боялась, что не справлюсь, что не смогу любить своего ребенка по-настоящему, потому что меня никогда не любила собственная мать.

– Но я вырос в еще более ужасных условиях, – неуверенно начал Макс. – Я никогда ни с кем не делился своим прошлым, вот почему мне так сложно говорить о нем. Но моя тетка ничего не хотела знать, а Эндрю сказал, что прошлое лучше похоронить, так что я носил все в себе.