Ключ Лжеца (ЛП)

Пока Юсуф говорил, мой взгляд был прикован к выемке между плеч солдата – комплексной впадине, из которой выступало множество металлических зубцов. Возможно, это и было место подзавода, хотя я понятия не имел, как оно могло работать.

– Пойдёмте, принц Ялан. – Снова заговорил солдат.

– Так-то. – Я прошёл мимо солдата на открытое пространство зала. – Видишь, можешь ведь обращаться ко мне, как следует. Советую тебе изучить корректные формы обращения. Вероятно, сможешь их выучить прежде, чем твой завод совсем закончится и ты станешь всего лишь интересным украшением гостиной.

Железные пальцы согнулись, и солдат, тяжело ступая, подошёл ко мне. Потом прошёл мимо и повёл меня через толпу. Приятно было думать, что у этой штуки, видимо, всё-таки есть чувства, и мне удалось залезть под его металлическую кожу.

Я прошёл за механизмом вверх по лестнице, по широкому коридору с кабинетами по обе стороны, где за столами сидело огромное число клерков, которые разбирали кипы бумаг и что-то подсчитывали; а потом поднялся по следующему лестничному пролёту к полированной двери из красного дерева.

Кабинет за этой дверью оказался смесью спартанской обстановки и денег. К таким интерьерам стремятся самые богатые. Пройдя стадию необходимости демонстрировать всем и каждому, насколько ты богат, безвкусно выставляя напоказ свою покупательскую мощь, то достигаешь стадии, когда возвращаешься к простому функциональному дизайну. Когда цена уже не имеет значения, и каждая часть окружающей обстановки составлена из абсолютно лучшего, что только можно купить за деньги – хотя, чтобы определить это, может потребоваться пристальное изучение.

Я-то, разумеется, по-прежнему стремился к той стадии, на которой мог бы себе позволить безвкусно выставлять напоказ свою покупательскую мощь. Однако я мог оценить утилитарную экстравагантность пресс-папье на столе, которое представляло собой простой золотой куб.

– Принц Ялан, прошу вас, присаживайтесь. – Мужчина за столом не поклонился и не поднялся меня поприветствовать – на самом деле он едва отвёл взгляд от пергамента перед собой.

Действительно, за пределами дворца мне редко встречался утончённый придворный этикет, но неприятно было, когда такие обычаи игнорируются людьми, которые должны бы понимать, что к чему. Одно дело, когда крестьянин на дороге не может понять мой статус, но чёртов банкир без капли королевской крови в жилах, и всё же сидящий метафорически на такой груде золота, рядом с которой некоторые страны покажутся крошками… что ж, такая несправедливость практически вопиет к тому, чтобы этот человек в качестве компенсации облизывал со всех сторон любого аристократа. А как ещё им убедить нас не послать их ко всем чертям, не бросить наши армии на их жалкие маленькие банки и не опустошить их хранилища ради каких-либо высших целей? Я-то уж точно этим займусь, как только стану королём!

Я сел на стул. Очень дорогой и совершенно неудобный стул.

Он накарябал что-то своим пером и посмотрел на меня. Глаза на пустом безвозрастном лице были тёмными и нейтральными.

– Как я понимаю, у вас есть бумаги о делегировании полномочий?

Я приподнял свиток, который мне послал двоюродный дедушка Гариус, и чуть отдёрнул, когда банкир за ним потянулся.

– А вы, должно быть, Даварио Романо Эвеналин из отделения Коммерческих Деривативов Золотого Дома? – Я помедлил, чтобы до него дошли последствия того, что он не представился.

– Это я. – Он постукал по маленькой табличке с именем на своём столе, направленной в мою сторону.

Поджав губы, я передал свиток, и подождал, уставившись на тёмные редеющие волосы на его макушке, когда он наклонился, чтобы прочесть.

– Принц Ялан, Голлот дал вам право распоряжаться значительным имуществом. – Он посмотрел на меня с гораздо большим интересом, быть может даже с неким голодом.

– Что ж… наверное, я всегда нравился моему двоюродному деду… но я не до конца понимаю, как именно я должен представлять его интересы. Я к тому, что это всего лишь корабли. И они даже не здесь. Далеко ли ближайший порт? Миль тридцать?

– Принц, до ближайшего существенного порта около пятидесяти миль.

– И, Даварио, между нами – я не очень-то люблю всякие лодки, особенно если на них нужно устанавливать какие-либо паруса.