Ключ Лжеца (ЛП)

– Прекрасно, если мы когда-нибудь найдём того, кто знает, нам придётся его убить. Ха-ха-ха. – Он проговорил это, даже не изображая веселье. – В конце концов, ложь может оказаться правдой, а обещание можно нарушить. Можно сказать, разница в том, что если человек нарушает одно обещание, то все его обещания попадают под подозрение и становятся бесполезными, но если лжец случайно скажет правду, мы не начнём все остальные его слова считать истиной. Обещание этой расписки настолько же сильное или слабое, как и обещание любого банка в нашей разрушенной империи. Если оно будет нарушено, мы погрузимся в бездну.

– Но… но… – Я ухватился за эту мысль. На меня легко нагнать страх Господень… (если только речь не идёт о настоящем Господе – в этом отношении я достаточно спокоен). Но в моей голове не укладывалось это замечание о королевствах и странах, которые строятся или рушатся на репутации кучки грязных банкиров. – Любое обещание можно нарушить, – проговорил я, пытаясь вспомнить человека, на обещание которого я мог бы хоть как-то положиться. Что касалось обещаний, приносивших пользу мне, а не другим, то я из таких людей мог вспомнить разве что Снорри. Туттугу попытался бы не подвести, но это не то же самое, что не подвести. – Большинство обещаний нарушаются. – Я положил расписку на стол. – Кроме моих, разумеется.

Даварио кивнул.

– Действительно, как у каждого человека есть цена, так и у каждого обещания есть дефект, из-за которого оно может нарушиться. Даже у банка есть цена, но к счастью никто не может себе позволить её заплатить, и потому для всех намерений и целей он настолько же неподкупен, как и святая мать в Риме.

От этих слов моя вера в бумагу снова мгновенно испарилась. Но всё равно я её взял и удалился с положенными любезностями, снова отказавшись от сопровождения.

В сгущавшихся тенях на узких улочках Умбертиде я почти пожалел о том, что меня не провожает механический монстр. Некромантия, поджидавшая меня в самых высших кругах города, ничуть не успокаивала мои нервы, особенно после того, как во время путешествия мне едва удалось избежать этих ужасов. С каждым поворотом я чувствовал на себе скрытые взгляды и немного ускорялся, так что к тому времени, как добрался до своего жилища, я уже почти бежал, и моя одежда промокла от пота.

Я думал и о потерявшемся на дороге Хеннане, и о Снорри – может, его уже привезли в Вермильон, сломали и отобрали ключ?

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Несмотря на мои страхи, в Умбертиде я устроился, как игрок за карточным столом. Я приехал не за ночной жизнью, не собирался присутствовать на балах, наслаждаться местными винами, карабкаться по здешней социальной лестнице или даже найти богатую жену – я приехал за деньгами. Несомненно, в своё время многое из этого было бы мне интересно – за исключением поиска жены – хотя в банкирских городах вроде Умбертиде не так уж и много злачных мест, но когда дело доходит до азартных игр, я становлюсь удивительно сосредоточенным. Моя способность проводить за покерным столом двадцать часов в день семь дней в неделю – одна из причин, по которой мне удалось накопить столь непомерный долг Мэресу Аллусу в таком юном возрасте.

Карту Умбертиде усеивают многочисленные торговые залы. Некоторые из них определяются Домами, которые их контролируют, другие – природой заключаемых там сделок. Я начал в зале Золотого Дома, чтобы получить инструкции по основам торговли у белолицего подчинённого Даварио, Марко Онстантоса Эвеналина.

– Доли в предприятиях скромных размеров продаются четвертями, а доли в более крупных предприятиях, даже в самих банках, можно приобрести по одной десятитысячной. Хотя в случае концернов вроде Центрального Банка для большинства частных трейдеров даже десятитысячная доля будет не по карману. – От его голоса даже козы сдохли бы со скуки.

– Понимаю. Итак, я готов сыграть. У меня есть на продажу три лучших торговых судна из всех, что плавали под парусами в океанах, и чутьё на покупки. – Я оглянулся на трейдеров: разношёрстный народ, в основном люди Золотого Дома, но с вкраплениями независимых торговцев с многих дальних берегов. Трейдеры Золотого Дома носили чёрное с золотой отделкой и постоянно курили трубки и сигариллы в таких количествах, что над их головами висел покров едкого дыма. Табак остаётся одной из немногих грязных привычек, которые меня не привлекают. – Думаю, смогу импровизировать.

– Лоты покупаются при помощи табличек, которыми привлекают внимание продавца, – продолжал Марко, словно я ничего не сказал, а просто губами шлёпал. – Затем, наняв представителя Золотого Дома для оформления бумаг, обе стороны удаляются в кабинки для сделок. Продажа должна быть зарегистрирована в…

– Правда, я понял. Просто хочу уже начать…