Ключ от этой двери

– Я ведь буду совсем в другом доме в середине сентября. Не знаю, будут ли меня выпускать.

– Я знаю. Аяна, Кидемта сказала, что поможет нам. Если что, я просто соглашусь на предложение Исара о помощнице. Не переживай. За Кимата тоже не переживай, он освоился, и мы тоже привыкли. Когда ты переедешь?

– В дом Пулата?

– Да.

– Конда сказал, Орман будет устраивать передачу в род десятого сентября.

– Вы что-то решили с ним? С Кондой? Что дальше будете делать?

– Да. Решили. Более или менее.

Аяна прикинула, сколько всего им предстоит решить ещё в ближайший год, и её на плечи будто легло намокшее под проливным стылым дождём меховое одеяло из коровьей длинношерстной шкуры.

– Хорошо. Ты всегда можешь сюда прийти, если что. Что у тебя с лицом? Какие-то сложности?

– У меня с того мгновения, как я вышла из долины, всё время какие-то сложности, – со вздохом призналась Аяна. – Только когда он рядом, что-то меняется к лучшему. Столько всего происходит, что я иногда просто теряюсь.

– Не хватайся за всё сразу, – хмыкнула Иллира. – Не хватит ни времени, ни сил.

Бородатый юноша Анвер стоял в арке, когда к лавке подъехала большая коляска вроде тех, что стояли на площади, но гораздо солиднее и куда чище.

– Бери с собой сразу все вещи, – сказал Конда, оглядевшись по сторонам и обнимая Аяну за талию. – Я привык к тому, что чаще вижу тебя в штанах, но эта борода...

– Я ходила в штанах в долине, поэтому тебе проще, но бородатой ты меня увидел только в Ордалле. Всё со мной, можем ехать. Куда ты меня везёшь?

– Пока это тайна. О, и тот песок на месте.

– Не тискай, а то рассыпется.

– И не собирался. Эта штука заставляет мои нормы морали ворочаться в могиле. Они пали жертвой моей безусловной любви к тебе, но всё же иногда восстают против... против этого, – сказал он, забираясь следом за Аяной в коляску. – Поехали!

– Конда, у меня к тебе столько вопросов, но когда ты приходишь, я забываю всё.

– Да. У меня такое постоянно. Я забываю всё, когда вижу тебя или делаю вот так, – он прижался носом к её виску и втянул носом. – Я как мальчишка рядом с тобой. Даже твоя странная борода не отгоняет эти мысли. Так. Стамэ. Я по поводу кота. В общем, он твой.

27. Очень ценный поросёнок

Аяна замерла с распахнутыми глазами и отвисшей челюстью.

– К... Как? Мой?

– Ага, – широко улыбнулся Конда, явно очень довольный собой. – Паделл заплатил штраф в десять золотых и написал дарственную на тебя.

– Но... Как? Когда ты успел?

– Я собрал свидетелей, которые сказали, что животное было больным и беспризорным в течение всего последнего года. Вот.

Он достал бумагу с подписями и слегка смазанной печатью. Аяна ошарашенно взяла её у него из пальцев и поднесла к глазам.

– Погоди. Я не соображаю. Это... Это дарственная. На животное? Тут моё имя... Кариемелинта дарит мне животное.

– Да, – смеялся Конда. – Кот, по словам всех свидетелей, действительно большой, и когда один сообразительный мальчишка намекнул Паделлу, что размер кота напрямую влияет на размер штрафа, который он может получить с тебя, твой котик подрос ещё, прямо в кабинете судьи. Кариемелинта заявил, что он весит почти треть тюка.

– Треть... тюка? – ошарашенно переспросила Аяна.

– Да. Он так и заявил судье.

– Вы были в суде? Когда ты успел?!

– Да. Я не стал затягивать с этим делом. Там, правда, была очередь, но меня охотно пропустили, потому что каждый в этой очереди получил за терпение по половине серебряного. В общем, Паделл был настроен весьма решительно, и он заявил, что ты украла его дорогого кота, который весит почти треть тюка, и потребовал сто двадцать золотых.

– Треть тюка – это же как... как поросёнок в полтора месяца?

– Так и есть. Тот сообразительный мальчик забыл предупредить, что крупные животные в черте города облагаются налогом. Паделл алчен, но непредусмотрителен. Твой кот – условно поросёнок. Судья так и сказал. Кариемелинта заплатил штраф за то, что выпускал заведомо больное домашнее животное на улицу.

– Погоди, Конда, давай по порядку!

– Я ушёл от тебя и пошёл поговорить к Перуллу, у которого стоит твой кийин. Не делай такое лицо, Перулл тоже не в восторге от того, что твой конь твёрдо намерен рано или поздно сделать с ним. Вся улица, как оказалось, уже наслышана об этом коте. Ты знаешь, что тебя тут все знают? Мальчишки всем растрепали, что ты и твой брат хорошие люди, правда, немного странные. В общем, я собрал семь человек из тех, что работают в окрестных лавках, которые в курсе этой истории.

– Но я не знаю столько народу...