Ключ от этой двери

Аяна, всё ещё охваченная тревогой, представляя худенькое тело Лойки, летящее светлым веретеном с высокого тёмного борта "Фидиндо" в мутную воду порта, взглянула вперёд и восхищённо выдохнула. Большой купол, который она видела, подъезжая к Ордаллу с востока, принадлежал именно этому зданию, и он будто светился изнутри, как цветы чиарэ в водных садах орта Давута, когда солнце касалось его горячими пальцами, раздвигая обрывки светлых облаков. Лестница из шершавого сероватого мрамора в тёмных прожилках вела к трём огромным стрельчатым аркам, в глубине которых прятались резные двери, окованные позеленевшим металлом.

– Направо. – Конда оглянулся на неё, и его лицо приняло очень странное выражение, которое немного смутило Аяну. – Вот та дверь.

Он шёл впереди, шагая иногда через ступеньку, и Аяна спешила за ним, чувствуя, как от радостного и волнующего предвкушения волоски на всём теле встают дыбом, несмотря на жаркий воздух, который, казалось, даже вездесущих птичек пасси с их неизменным "Чим! Чим!" заставил притихнуть.

Конда взялся за большое кольцо на двери, покрытое зеленоватой патиной, кроме того места, где оно было до блеска отполировано руками входящих, и потянул на себя.

Огромная и явно тяжёлая створка мягко стронулась и бесшумно скользнула, поражая своей толщиной. Конда оглянулся и поманил Аяну за собой в приоткрытую дверь.

Она скользнула за ним внутрь, полной грудью вдохнула холодный запах пыли, сухого дерева, кожи, и закрыла глаза, словно в одно мгновение вернувшись в родную долину, на второй этаж учебного двора, туда, куда нельзя было заходить поодиночке во избежание пожара.

– Ты угадала, – сказал Конда, с улыбкой глядя на неё. – Именно.

– Откуда... Нет. Я знаю. Это опять моё лицо.

– Видела бы ты себя так, как я вижу тебя, – сказал Конда. – Иди сюда.

Он провёл её направо по широкому коридору, освещённому дневным светом с улицы, и снова свернул.

– Здравствуйте, молодые люди, – сказал им, вставая с кресла, мужчина в длинной безрукавке. – Пропуск, пожалуйста.

Аяна осматривала небольшое помещение, в котором они оказались. Проходная комната, отделанная тёмным деревом, толстая оправленная в кожу книга на большом столе и какие-то крючки на дальней стене, несколько стульев, скамья справа с длинным рожком для обуви... Помещение для верхней одежды?

– Я его катис, – сказал Конда. – Вот пропуск. Нелит Анвер.

Он вынул металлическую пластину и вручил её мужчине, и Аяна заметила, что пальцы того перепачканы чернилами, а поверх рукавов надеты какие-то чехлы из плотного материала.

– Нелит Анвер и его воспитанник?

– Да, – сказал Конда. – Нужен документ?

– Нет, идите так, – махнул рукой мужчина. – Я спрашиваю документы в основном тогда, когда имя не могу разобрать.

Он улыбнулся и повернулся к большой книге на столе.

– Жарко там, да? – спросил он, записав посетителей. – Я с утра выходил, было ещё прохладно, а сейчас даже птицы притихли.

– Есть такое, – кивнул Конда. – Что, мало народу?

– Так лето, – развёл руками мужчина. – Все по эйнотам сидят. Вот в сентябре-октябре начнётся. Так что вы вовремя пришли.

Он положил металлическую пластину в ящик, поделённый на мелкие отделения, каждое – под один пропуск, и Аяна, вытянув шею, увидела, что они пронумерованы.

– Тут всего восемь человек? – спросила она, когда Конда в коротком коридоре ненадолго взял её за руку. – Так мало?

– Да. Сюда, в основном, ходят катисы с воспитанниками, но летом большинство юных кирио отдыхает от жары в прохладных рощах эйнотов.

– Конда, он даже не посмотрел документы. Любой может прийти с этим пропуском...

– Да кто же отдаст другому пропуск стоимостью полсотни золотых?

Аяна остановилась и моргнула.

– Полсотни?

– Да. Это является залогом за пользование книгой и платой за пользование услугами хранилища. Оно существует на деньги казны, так что продажа пропусков – дополнительная статья дохода.

– Так тут можно брать книги?

– Не все. В основном... Ну, скажем, развлекательного толка. Пойдём.

Он поманил Аяну за собой, и они вышли из коридора к большой широкой лестнице, разделённой посередине перилами, которая по густому пыльному ковру вела в светлый зал наверху, освещённый окнами невидимой отсюда галереи.

– Если ты возьмёшь книгу из тех, что разрешено уносить, тебе не отдадут пропуск на выходе. Его вернут только по документу, в обмен на книгу. Её название записывают и кладут запись к твоему пропуску в тот ящик. Потом, когда ты возвращаешь книгу, напротив твоего имени делают отметку. Если ты её испортил или сжёг, ты выкупаешь пропуск заново, но около твоего имени делается другая отметка. Две испорченных или утерянных книги – и доступ в хранилище для тебя закрыт.

– Сжёг?

– Да. Бывали случаи, – хмыкнул Конда. – Не все готовы мириться с чужими взглядами, даже если они просто написаны на бумаге.