Ключ от этой тайны (СИ)

  Найда жадно ела из миски, но время от времени рычала. Не решаясь её выпустить, Ира закрыла дверь летней кухни. Она шагнула через грязь и вдруг замерла - под деревом стоял человек. Он зацепил ветку, и Иру обдало водопадом дождевых капель и как-то образумило. Она узнала голос.

  - Стёпа?! Ты что здесь делаешь?! Ты почему не дома?

  Стёпа стоял весь мокрый и дрожал всем телом.

  - Ир, ты прости меня, не гони. Я с-с-совсем з-з-замёрз. На т-трамвай не успел, т-такой д-дождь.... Я вернулся, перелез через з-забор...

  - Подглядывал за мной? Мерзкий!

  - Нет, т-ты что! Но я знаю, где твоя комната...

  - Это ты барабанил по стеклу?

  - Я. И звал, Ира, п-прости меня.

  - Ты же простудишься. Вот что. Видишь, там душ. Иди туда. Вода в баке, конечно, уже холодная. Но в сенях есть керосинка, я сейчас нагрею хотя бы полведра.

  - Ты что, я не буду... З-зачем?

  - Стёпа, ты хочешь воспаления лёгких? Ты его получишь...

  - Нет! Н-не хочу...

  - Тогда делай то, что я говорю. Бегом в ту дверь!

  Он пошёл по дорожке к душевой, не обращая внимания на приглушенный лай запертой Найды.

  Ира подогрела полведра воды.

  Пошла в душевую, неся воду, махровое полотенце и халат.

  - Это ж надо быть таким... нелепым..., в такую непогоду. А как же тётка твоя?

  - Не з-з-знаю, - отвечал Стёпа, стуча зубами. - Думает наверняка, что я к абитуре в общагу п-п-подался.

  Ира стояла, уперев руки в боки.

  - Давай, снимай всё мокрое с себя. Да поживее. Выкручивать будем.

  - Да ты что... Я не могу.

  - Снимай, не стесняйся, глазеть на твои красоты не буду. Отвернусь...Ну же...

  Стёпа разделся и стоял, прикрывшись спереди одёжей.

  - Всё. Держи...

  - Давай.

  Она приняла его рубашку и штаны, с которых стекала вода.

  Потом, в полуоборота повернувшись, сказала:

  - Полотенце принесу и халат... Набросишь на себя. Тапки бабкины сейчас притащу. Мыло там, в душе... Ещё надо подумать, где повесить твою одежду, чтобы бабка не заметила.

  ***

  Им приходилось красться в комнату, ступая осторожно, шаг в шаг. К счастью старуха храпела, да и дождь, хоть и значительно уменьшился, но шуршал в листве, бил по крыше и по стёклам окон, создавая необходимый фон.

  "Что я делаю?", - думала Ира. - "Зачем он здесь? Это как-то нескромно и ненужно... Но, с другой стороны - куда ему деваться среди ночи? Отправить домой через весь город в мокрой одежде? Простудится! Нет, всё правильно... Я бы потом себе не простила...".

  Они легли рядом, потому что Стёпа всё ещё дрожал от холода. Но вскоре в объятиях Иры он согрелся. Ему казалось, что сейчас лучшая ночь в его жизни. Он шептал ей красивые слова, уверял в своей любви, затем целовал её губы, глаза и грудь. Он прижался к ней всем телом, испытав головокружительную эйфорию. Счастливый выдох лёгкости, освобождения от бремени, которое он тащил в себе, был наградой за страдания и муки, которые он претерпел. Ира всё прочла по его лицу. Она искренне обняла и поцеловала его, назвала настоящим мужчиной, не дала неизбежной растерянности и стыду возобладать в нём, прошептала, где находится полотенце. Он встал, уже не стесняясь, белея в темноте нагим телом. Она отвернулась, ей почему-то стало смешно, но она до боли закусила губу, а когда он вернулся - крепко обняла его. Так, чувствуя лёгкость и счастье, он и уснул.

  Рано утром Ефросинья Матвеевна, хозяйка дома, почувствовала какое-то беспокойство. В эту грозовую ночь она спала мертвецким сном, чего уже давно не бывало, но ощущение чужого ночного вторжения у неё не пропадало.

  Она оделась и не спеша осмотрела дом, сразу определила в сенях, что юная квартирантка жгла керогаз. Выпустив Найду, она вернулась в дом и заметила в прихожей неубранный утюг. Он был едва тёплым. Вероятно Ирина что-то гладила, но почему так рано?

  Постучав в двери комнаты для квартирантов она решительно отперла её. Комната была пуста, кровать аккуратно застелена.

  Странно, куда это Ирина так рано умчалась? Или экзамены стали принимать на рассвете?

  Со смятенной душой хозяйка заперла комнату.

  ***

  Ира ненавязчиво дала понять Стёпе, что всё то, что произошло между ними - случай из ряда вон выходящий и впредь такое не повторится. Стёпа оказался понятливым, но страдал ужасно, по-прежнему стараясь быть на виду у Иры и помогая ей во всём.

  Экзамен по языку и литературе был самым сложным. Психологически перенести его было очень трудно. Каждый, вернувшийся с "поля боя", после сурового "допроса" экзаменаторов выглядел чуть ли не героем. Как правило, сдавший экзамен рассказывал о том, что происходило в аудитории, кто какой билет вытащил, о чём спрашивала комиссия.

   Ира, послушав первых "счастливчиков", в дальнейшем занималась со Стёпой повторением. Наконец устав, они просто сидели на подоконнике, болтали ногами и наблюдали за суетой. Абитура рассредоточилась. Одни зубрили, обложившись потрёпанными учебниками и тетрадями, другие молча и сосредоточенно стояли по углам, третьи болтали о серьёзном и смешном...

  Когда Ира вытащила билет стало легче. Усевшись, она стала быстро исписывать проштампованный лист с двух сторон...

  И Ира, и Стёпа получили по четвёрке. Это было совсем неплохо!