Ключ от Реальности (СИ)

– Храм Луны когда-то обнаружила Верховная Жрица, – сказала Иргейл. – Леди Амила Лунносветная создала свой Орден не из тщеславия. С ней сама Энферия говорила, и возложила на неё священные Задачи воскрешения древних устоев. Ну и наши жрицы… Магия, которой обучила их Лунносветная… Об этом никто из нас не слышал прежде. Эта Ветвь Знания, как нам объясняли, долгое время считалась утерянной. Так вот, даже не маги наши, а жрицы могут противостоять жрецам Единого Ордена.

– Как Лайера в том поединке в переулке… – задумчиво добавил Линдар, вспоминая, как схлестнулись невидимые силы.

Он вспоминал, что ему говорили о менталитете энферийцев. Эти люди придавали огромное значение легендам и пророчествам, и даже простым суевериям – возможно, потому, что в их стране многое сбывалось.

– Жрецы, эти дети скверны – выходцы из народа, – ожесточённо проговорила вдруг Иргейл и сплюнула в сторону. – Они рождаются обычными людьми. Посвящение меняет их, так говорят. Оно лишает их милосердия и вообще тех качеств, которые делают всех нас живыми. Какой человек станет не только пытать пленных, но ещё и отгонять от них смерть? Магией… – её голос дрогнул. – Не часами, а целыми днями не позволять умереть… когда твоё тело жить уже не способно… Мы все предпочитаем сдохнуть в бою, чем попасть к жрецам.

Днями?! Линдар вспоминал позорные столбы и страшные увечья тех, кто висел на них. Людям было свойственно не только милосердие, уж это он знал. Но с такой жестокость он ещё не сталкивался. При одной мысли о магии, способной продлять несовместимое с жизнью существование, у него, казалось, похолодели кости.

– За что были казнены те люди?

– За неповиновение. За то, что их магический дар не принадлежал Богине… Генерал Брейон… он своих не бросает, – тихо с чувством добавила капитан Дайр. – Но мы не успели… А я до последнего думала, что мой Джаральт просто не успел вернуться… Он маг, в другом отряде… был…

Она замолчала и уставилась в свою кружку. Линдар не настаивал на разговоре, только подлил ей ещё эля. Через некоторое время она упрямо встряхнула головой, выныривая из своих мыслей, и пустилась в рассказ о том, как повстанцы Айриаса отбивали Твайн. О генерале Райдане Брейоне, предводителе восстания, Иргейл отзывалась с безграничным уважением, но явно сердилась на то, что ей не позволили освобождать… или захватывать город, рядом с которым был казнён её супруг. Глядя на ожесточённую женщину, Линдар счёл это решение генерала мудрым. Едва ли она сама вспомнила бы о милосердии, оказавшись там.

Когда с небольшой трапезой было покончено, Иргейл расплатилась с трактирщиком и предложила проводить оборотня до квартала оружейников. С гордостью она рассказывала о мастерстве ремесленников, но только оказавшись в квартале, Линдар понял, насколько права была воительница. Нигде за всё время своих путешествий оборотень не видел подобного. Творения энферийцев поражали воображение. Война поистине возвысила производство оружия и доспехов в ранг искусства даже у людей. Что уж было говорить о дварфах, непревзойдённых мастерах работы с металлами! Предусматривались малейшие мелочи, от облегчения общего веса до изумительнейшей красоты исполнения.

В лавке дварфийского мастера Гвинбира, главного оружейника Айриаса, Линдар понял, что потерял себя. Он ходил от одной стойки оружия к другой, даже не пытаясь скрыть своего восторга. Но покорил его воображение многозарядный арбалет, который с гордостью продемонстрировал ему дварф. Тут уж Линдар разве что слюну не пустил, как какой-нибудь человек-волк, не до конца завершивший превращение.

– За такую вещь даже ассасины Карающей Длани готовы душу продать, не будь она у них уже проклятой Акхараат заложена, – довольно усмехнулся Гвинбир, поглаживая чёрную бороду.

Линдар не стал уточнять, что за Карающая Длань, настолько он был поглощён изучением настоящего произведения искусства в создании стрелкового оружия. Обычно многозарядные арбалеты были тяжёлыми и подходили скорее для отражения осады, чем для вылазок на разведку. Но этот был лёгким и изящным, с удобно натягивающейся тетивой. Оборотень в таких вещах знал толк и понимал, что этот арбалет стоил целое состояние.

В какой-то момент Линдар понял, что почти не в состоянии выпустить арбалет из рук. Его наполняло вожделение обладать этой вещью, такое вожделение, которое не могла бы вызвать ни одна женщина. Дварфийское оружие пело в его ладонях, звало его, как живое. А впрочем, разве не было по-настоящему живым оружие истинных мастеров своего дела? О таком оружии потом ещё складывали песни.

– Боюсь спрашивать, какова цена, – тихо проговорил оборотень и усмехнулся, –а душа мне пока что ещё нужна.

Дварф улыбнулся в бороду, а его глаза понимающе заблестели.

– Я мог бы сделать скидку.

– Мастер Гвинбир, мои сбережения, скорее всего, даже скидку не покрывают, – невесело рассмеялся Линдар, продолжая разглядывать арбалет, любовно поглаживая ложу.

Дварф расстроено прищёлкнул языком и сочувственно покачал головой.