Ключ, перо и самоцвет (СИ)

Имения не были совсем уж безлюдными. Тут и там среди погромов с озадаченными лицами толпились слуги. На некоторых читался растерянный испуг, другие отшучивались, представляя масштаб работ, третьи же радостно скакали по округе и орали о долгожданном увольнении. Стало ясно, что в большинстве своём дворня просто не желала убираться. На экономку и спутников они реагировали спокойно, здоровались и охотно показывали дорогу. Объяснять произошедшее слуги отказывались, с напряжённым смехом утверждая, что такое надо видеть самим.

Их поведение компанию Илы изумляло. Казалось, у птиц какая-то общая тайна, которой так приятно дразнить непосвящённых. Однако их благодушный настрой передался и четвёрке, те заметно успокоились и даже расслабились.

Так они пересекли несколько гнёзд разной степени разгромленности и очутились перед особняком рода Фехов. Нар-ху объяснил, что эта земля принадлежала городскому казначею. Судя по звукам, доносящимся с усадьбы, состояние чиновника сейчас неумолимо уменьшалось.

Птицы обогнули гостевой дворик и главный корпус и очутились перед объёмным кольцеобразным гнездом. Ила припомнила, как сопровождала губернатора в гостях. Кажется, в этом здании располагался домашний музей. Шикарная выставка с редчайшими экспонатами со всего света. Судя по грохоту, звону и отчаянным крикам, птицы пришли куда нужно.

Внутри оказалось светло и просторно. Перед глазами предстала довольно любопытная картина. Почти у самого входа вдоль стены выстроилось с десяток разгорячённых птиц, они активно орали и галдели, увлечённые происходящим в центре зала. Там между бесконечными постаментами с нечеловеческой прыткостью носился раззадоренный вихрь в сияющих одеяниях. Вторженица самозабвенно раскидывала уникальные экспонаты и обрушивала на пол целые стеллажи с бесценными выставками.

Вокруг неё суетились и причитали хозяева особняка. Одни безуспешно пытались догнать и остановить погромщицу, другие ловили или уворачивались от брошенных в них вещей, третьи же и вовсе распихивали по карманам каждую мелочь, до которой могли дотянуться. Ила оторопело встряхнулась. Похоже, в спасении имущества любые средства хороши. Всё ещё будучи под впечатлением, она перевела внимание на группу поддержки. Чиновники у стены болели на зависть всем фанатам, причём за обе стороны.

— Лови, лови! Шкатулка летит!

— Долой накопительство! Долой накопительство!

— Осторожно бюст Филомелии второй!

— Да какая Филомелия? Тарелки прячьте, такого фарфора нигде больше нет!

— Слышали? Тик-лельский сервиз бить в первую очередь!

Сипуха принюхалась. Нар-ху и Релла с подозрением покосились на дворян. О, ну, конечно же, знать глубоко пьяна. Тут и гадать не надо. Особо счастливая парочка в центре с трепетом обнимала бутылки горячительного. Видимо, кто-то ушлый подсуетился и сумел умыкнуть немного вина до того как погреба расколошматило.

Возмутительница спокойствия тем временем добралась до последней экспозиции. Она слегка замедлилась, поскольку хозяевам наконец удалось перегородить дорогу. Пока богиня с восторженной страстью припиралась с казначеем, Ила получила возможность её рассмотреть. По-королевски вычурная мантия из нежнейшей многослойной ткани сидела на девушке как влитая. Золотистые локоны шёлком рассыпались по плечам, а фарфоровая кожа сияла едва заметным мягким светом. Голос её, высокий и уверенный, отдавал пронизывающим нутро звонким эхом. Вот только, несмотря на головокружительные эффекты, манера речи оказалась максимально приземлённой.

— Чего? Чего? Произведения искусства? Не тебе тыкать мне авторской солидарностью, понял! Те люди, чью смерть ты одобрил, тоже вообще-то чьи-то творения, и что-то я не заметила в тебе сочувствия к их матерям! Мерзость лицемерная!

От её напора казначей недовольно попятился, уступая дорогу. Девушка двинулась дальше. Злобный энтузиазм и ехидное веселье сквозило в каждом её движении. Перемещалась она так плавно и быстро, что казалось и вовсе не касается земли. Ила с удивлением поняла, что та расшвыривает вещи одними лишь жестами, а некоторые ценности так вообще взрывает взглядом. По спине экономки невольно поползли мурашки.

К счастью, на новые лица Арта не обратила никакого внимания, лишь безразлично подметила, выискивая, что тут ещё осталось нетронутым. Удовлетворившись результатом, она упорхнула чинить разрушения в следующем гнезде. Чиновники в бессильной злобе бросились за ней, морщась от звуков продолжающегося погрома.

Что ж, это определённо не то, чего ожидала сипуха. Ила изумлённо выдохнула. Она и не заметила, как задержала дыхание, вникая в происходящее. Птица рассчитывала увидеть солидную серьёзную женщину с горящим взором и холодной надменной головой. У этой юной девы глаза горели даже ярче, чем в фантазиях. Вот только обнаружилось в них какое-то обезоруживающее ребячество на пару с праведным гневом. Очень странное сочетание.