Когда девочки проснулись, уже наступила ночь. Лес больше не был тем зеленым мирным раем, в котором они бродили всю вторую половину дня, он превратился в огромную пугающую массу, наполненную странными звуками. Девочки медленно пробирались через папоротники, держась за руку и останавливаясь при малейшем шуме. Им казалось, что темнота все сгущается. Но они продолжали идти. Девочка едва держалась на ногах от усталости. Но теплая рука Рашель придавала ей сил.
Они добрались до дороги, которая вилась по просторным лугам. Лес остался позади. Над головой простиралось безлунное небо.
– Смотри, – сказала Рашель, указывая пальцем прямо перед собой, – машина.
В ночи горели фары. Темнота слегка рассеивала их свет. Потом они услышали нарастающий рокот мотора.
– Что будем делать? – спросила Рашель. – Попробуем остановить?
Девочка заметила во тьме другую пару фар, потом еще одну. Приближалась целая вереница машин.
– Ложись! – прошептала она, дергая Рашель за кофту. – Быстро!
Поблизости не было ни одного куста, за которым можно было бы укрыться. Она бросилась на живот, уткнувшись подбородком в землю.
– Да что ты делаешь? – удивилась Рашель.
Но быстро поняла.
Солдаты. Немецкие солдаты. Ночной патруль.
Рашель упала на землю рядом с подругой.
Мощный рокот моторов был уже совсем близко. Скоро машины поравняются с ними. В слабом свете девочкам уже видны были круглые блестящие каски. Обе были уверены, что их обнаружат. Спрятаться невозможно. Невозможно. Их неизбежно заметят. По-другому быть не могло.
Первая машина проехала мимо, за ней все остальные. Плотная белая пыль попала девочкам в нос, в глаза, но они не смели ни кашлянуть, ни шевельнуться. Лежа лицом в землю и зажимая руками уши, они ждали, пока немецкие машины исчезнут. Это длилось вечность. Увидят ли солдаты их черные силуэты на обочине грунтовой дороги? Девочки уже готовы были услышать крики, скрип тормозов, шум быстро приближающихся сапог, почувствовать, как грубые руки хватают их за плечи.