Ключ (СИ)

Зеркало было настолько старинным, что в отдельных местах вместо амальгамы чернели пятна. Рама тоже местами вытерлась, хотя когда-то была покрашена золотой краской. Отражение вело себя совершенно так, как полагалось отражению. И при этом было Денисом.

Матвей даже посмотрел на себя, чтобы определить, не превратился ли он часом в своего товарища, но нет, по крайней мере одежда на нем была та же самая, которую он надел с утра, собираясь навестить Эстрелью.

– Ассо! – позвал он. – Иди сюда. Взгляни на меня, ты кого видишь?

– Это ты иди сюда, – сказала она капризно, не трогаясь с места.

Улеглась на пол, распахнув блузку, и смотрела на него призывно. Он нахмурился.

– Это не ты. Ассо, это не ты. Это опять морок.

Лицо ее исказилось, будто она вот-вот заплачет, а потом она испарилась. Матвей усмехнулся. Одной загадкой меньше. Сейчас он понимал, что сразу ощутил что-то неправильное, когда обнял лже-Ассо, и сомнений у него теперь не оставалось, но что произошло бы, если бы он не успел заметить в отражении Дениса?

И Денис ли это…

Он вернулся к розовому креслу на золотых лапах, развернул его так, чтобы видеть зеркало, и сел: ноги подкашивались. Отражение вело себя последовательно. Ни малейшего отклонения от его собственных жестов. Если это не Денис, значит, это очередное послание подсознания – или магии, кому как угодно. А это значит, что он… такой же, как Денис?

Денис пытался сделать жену похожей на человека, привычной, понятной. Чтобы жить с ней комфортно и безопасно, без сюрпризов. Без зашкаливающей красоты и волшебных чар.

Игнат предложил Матвею, по сути, то же самое: лишить Ассо всех ее волшебных чар, сделать ее человеком и предоставить в пользование Матвею. Он даже начал превращать ее в человека, попутно калеча: отнял голос, сделал подверженной болезням и травмам… И еще к этому полагался бонус – магические способности для самого женишка.

Да Матвей не только такой же, как Денис, он хуже Дениса, раз допустил такую мысль в принципе. Если он любит Ассо, он любит ее и принимает ее такой, какая она есть. Ему противны любые попытки ее изменить и «подправить», и он должен противостоять им, чего бы ему это ни стоило. Пусть она в итоге не будет принадлежать ему, это ее выбор, и он его уважает. Сломав русалку, он не сделает ее счастливой и сам никогда не будет счастлив.

Матвей сидел в кресле, с виду невозмутимый и спокойный, а сердце у него разрывалось.

– Я понял, – сказал он вслух. – Это была не Ассо, и ты не Денис. Вас здесь нет, друзья мои. Это все только я. Но я вас найду. И спасибо…

Он медленно встал, собрал с пола рассыпанные книги и, уходя, пристроил их на стол отсутствующего библиотекаря. Вновь выбрался на свежий воздух, позволил себе посидеть немного на крыльце, набираясь сил, и двинулся вперед – куда глаза глядят.

Глава 10

Матвей шел вперед, и вперед, и вперед. Не сворачивая. Не отвлекаясь, чтобы сжечь проклятые рекламные щиты, которые продолжали попадаться на каждом шагу. Он знал, что город бесконечен, видел это с высоты, но постановил, что не будет сегодня подниматься в воздух, просто будет идти. А вечером снова залезет на первую попавшуюся крышу, чтобы хоть так, через воспоминания, быть ближе к Ассо. Может быть, он попробует полетать завтра. Какая разница. У него впереди бесконечность.

«Крысолов, – шептал себе Матвей. – Крысолов. Игнат. Брат. Ну ты удружил мне, брат, ну удружил».

Когда ему это надоест, он взлетит и будет сжигать этот город. Квартал за кварталом. Пока не погибнет сам, потому что город – это он и есть.

Огненная сущность в цементной оболочке.

Ни толку от него, ни тепла.

Тепла…

Он мог бы, конечно, попробовать… но такой бесконечный и пустой город согреть он не сможет. У него просто не хватит сил. Один дом разве что? Вломиться и развести огонь? Дома попадались многоквартирные, хрущевки и брежневки. Найти какой-то дом, типа частного, где есть печь, растопить ее и согреть один дом. Сидеть там и ждать, когда они придут к нему на огонек – Ассо и Денис. Кто-то же должен прийти к очагу?

Его несло вперед. Он переходил перекресток за перекрестком, старательно выискивая «зебры», но не сворачивая, неуклонно шел вперед. И думал, думал, думал. Отчаянно искал вариант выбраться из этой ситуации так, чтобы никого не ранить.

Ничего. Не. Происходило.

Вечером он добрался до частного сектора. Прошелся по тихой улице, где не лаяли собаки, не квохтали куры, не орали заполошные петухи и не катались на великах дети. Выбрал желтый дом с солнцем на флюгере и, замирая внутри, потянул дверь. Она поддалась.

«Я не знаю, что еще могу сделать, попав в сказку. Сразиться с драконом? Или с рыцарем, раз дракон – это я сам? Здесь никого нет. Я не могу пойти к реке или к озеру, чтобы найти русалку, потому что здесь нет ни реки, ни озера. Я могу только разжечь пламя и согреть один дом».