Ключ святого Петра

Бросив штурвал, Хантер перепрыгнул через потерявшего сознание Хеде и, чиркнув зажигалкой, поднес язычок огня к куче тряпья, сваленного на палубе. Вспыхнуло пламя, к небу потянулась струйка едкого сизого дыма. Питер склонился над раненым, плеснул ему в лицо забортной водой.

— Жив? — увидев, что Карл открыл глаза, Вуд помог ему сесть, опершись спиной о переборку.

— Всегда думал, что умру в постели, — морщась, едва слышно просипел швед. — Не хочется здесь…

Мотор катера работал с перебоями: то ли до машинного отделения добралась хлещущая в пробоины вода, то ли одна из пулеметных очередей достигла и повредила двигатели. Тем не менее пусть медленно, но судно продвигалось к берегу. Шумел океан, равнодушно покачивая на своей могучей спине терпящих бедствие, нарастал рев вновь собирающихся атаковать вертолетов, от кучи горящего хлама тянулся все разраставшийся дымный шлейф.

— Потерпи, дружище. Скоро все кончится, — Питер вернулся к штурвалу, а Хеде устало прикрыл глаза и скривил в недоверчивой усмешке окровавленные губы.

Новая очередь выворотила куски обшивки на носу и вдребезги разнесла приборную панель. Штурвал рвануло из рук, и катер начал выписывать круги, кренясь на борт. Перестав слушаться рулей, судно превратилось в игрушку волн, безжалостно швырявших его то вверх, то вниз, грозя утащить в пучину.

Вуд подхватил Карла под мышки, подтащил к борту и, спихнув в воду, спрыгнул следом за ним. Все, морская прогулка окончена, теперь можно рассчитывать только на себя — надо попытаться вплавь добраться до берега под прикрытием валившего с катера дыма. Последний, мизерный шанс на спасение, учитывая, что над головами гудят вертолеты и летчикам как на ладони видна поверхность океана, а предательский ветер то и дело сносит дымный шлейф в сторону.

Швед беспомощно барахтался, слабея с каждой секундой, а вода вокруг него окрасилась кровью. Подплыв к нему, Питер ухватил Карла за ворот рубахи и, как на буксире, потянул за собой, попутно соображая, водятся ли здесь акулы? Для этих тварей достаточно почуять кровь, и тогда к опасности быть расстрелянными из пулеметов прибавится опасность быть разорванными на куски океанскими хищниками.

Вертолеты вновь зашли на цель и дали залп ракетами. Гулко рвануло, к небу поднялся огненный шар, лопнувший ослепительно яркими брызгами, над водой прошла тугая волна горячего, противно пахнувшего взрывчаткой воздуха. На катере бушевал пожар, пламя жадно пожирало все, способное гореть, а океан, споря с огнем за добычу, безотрывно лизал горевшие борта, захлестывая рубку и затягивая посудину в глубину, словно стремясь поскорее остудить ее и уложить на грунт, скрыв от вертолетов толщей воды. Осев на правый борт и все больше кренясь, катер начал быстро тонуть, а над ним, подобно стервятникам, хищно кружили вертолеты, щедро рассыпая дробь пулеметных очередей.

Сильно работая ногами и делая мощные гребки свободной рукой, Вуд тянул потерявшего сознание Карла к торчащим из воды острым камням, об которые с шумом разбивались волны, — скорее бы добраться туда и забиться в одну из гранитных расщелин маленького островка, поскольку доплыть до спасительного берега вряд ли хватит сил. Закрывая солнце, над ними прошел вертолет, разгоняя винтами дым. Питер увидел мелькнувшее брюхо машины с облезшей зеленоватой краской, ровные ряды заклепок, казавшиеся тонкими хоботки стволов спаренных пулеметов с дрожащими на концах язычками пламени. Рядом по воде зашлепали пули, словно с небес рассыпали морскую гальку, вытряхнув ее из прохудившегося мешка. А следом за первым уже грохотал винтами следующий вертолет, а за ним и третий. Квадрат за квадратом они прочесывали район гибели катера, чтобы не оставить ничего живого, смести свинцом и отправить на дно все, что еще держится на поверхности.

Стиснув зубы, Вуд плыл, стараясь укрыться от грозящей с неба смерти за все более редевшей полоской дыма. Только бы добраться до островка, только бы добраться!

Заложив крутой вираж, вертолеты унеслись, разворачиваясь для нового захода и, как бичами, полосуя воду смертоносными очередями. Руки, казалось, налились свинцом, мышцы ног начала сводить судорога, вцепившиеся в воротник рубашки Карла пальцы совершенно онемели, но Питер плыл, из последних сил таща за собой шведа. Наконец ему удалось крепко ухватиться за выступ мокрого, покрытого скользкой слизью камня, чтобы не дать набегавшим волнам утащить измученных пловцов обратно в океан. Хрипло дыша, как кляча, вытянувшая на крутой подъем тяжеленный груз, Вуд втиснул Карла в расщелину между обломками скал и закрыл его собой, прислушиваясь к нарастающему гулу в небе.

Вертолеты возвращались…

* * *

Поморщившись, как от приступа надоедливой зубной боли, Энугу снял трубку телефона правительственной связи. Звонил Матади.

— Что нового? — не поздоровавшись, недовольно буркнул тот. — Или тебе нечего сказать?

Полковник зло скрипнул зубами, уловив в голосе диктатора плохо скрытую угрозу, но быстро овладел собой:

— Я как раз собирался позвонить, но ты опередил. Можешь спать спокойно, все ушло на дно. Вертолеты их накрыли.