Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

Дайенн увеличила изображение почти ллортского черепа – да, при том, что близко сталкиваться с ллортами ей приходилось не как медику, а как стражу закона, и прицельно их физиологию она не изучала и не планировала, несколько отличий она видела на самый беглый взгляд.

– Интересно… Значит, мало того, что исходная природа частично всё равно сохраняется – она постепенно вытесняет чуждую…

– В начале этой работы я думал, не съесть ли с маслом свою диссертацию, – рассмеялся Бланко, – теперь думаю, не пора ли писать новую. Хотя наверное, эта честь всё же принадлежит вам. Я не знаю, связан ли этот механизм с особенностями именно этой расы, или же он общий для всех подобных… изменений… Действительно, будоражит не только сам факт возможности такого превращения, но и вот этот момент – что-то остаётся неизменным и сохраняется, можно предположить, во всех превращениях. Неизвестная ДНК в образцах из кокона не претерпела существенных изменений в сравнении с образцом из волос.

Дайенн обернулась.

– Занятно… Не она ли, как думаете, ответственна за сохраняющуюся «пряморукость»?

Доктор пожал плечами.

– Очень возможно. Будем знать больше, когда поймём принцип работы этого… удивительного устройства. Я могу предположить, что этот биокомпьютер – его мощь, при вероятно очень небольшой величине, просто удивительна – действует по тому же принципу, что и наши генные операции, только мощь и масштаб не сравнить. Считывая информацию о той расе, облик которой собирается принять его владелец, он переписывает её, с помощью вирусов-векторов, в хромосомы владельца, как происходит это у нас при генной терапии. Но если мы в этой сфере стоим на первой или второй ступени лестницы, то они – возможно, на самой её вершине.

– Ну, не на самой, если они пока не способны сделать изменение полным и окончательным…

– Верно… Смотрите, в клетках человеческого организма – 46 хромосом. Столько же у бракири и, как ни странно, у нарнов. У центавриан – 48, у дрази – 44… В общем их количество у гуманоидных рас варьируется от 30 до 54… Кажется, всё просто, когда их количество в «старом» и «новом» генотипах совпадает. А если нет?

– Ну… рискну предположить, что в случае превышения их количества – переписывается не полностью, что-то «не влезает», и какие-то признаки расы, важные или не очень, отсутствуют. А в случае меньшего количества… Ну, остаются «дыры», этим и можно объяснить сквозной признак «пряморукости».

Бланко покачал головой.

– Логично. Но неверно. Важно не только количество, но и качество. Количество генов, плотность и место их расположения… То есть, важно для нас. Всего лишь меняясь местами, гены начинают продуцировать мутантный белок, который может привести к тяжёлой болезни или гибели особи. Они каким-то образом сумели преодолеть этот нерушимый закон. Вот, посмотрите, – он вывел на экран изображение чего-то, похожего не то на раздавленного паука, не то на сеть трещин от попадания пули в стекло, – то, что нам удалось расшифровать на данный момент… Вот сюда, – он обвёл один участок, – полностью переписана информация седьмой хромосомы бракири. Я бы сказал, что это невозможно, если б не видел собственными глазами. Единственный участок, который, по-видимому, не подвергается изменениям – вот, – он обвёл центр.

– И… что там?

– Пока сложный вопрос, участок достаточно большой… Но вот что интересно – участки вокруг перемычек у «заимствуемых» генотипов тоже, по-видимому, поддаются копированию с большим трудом.

– Интересно… Обязательно определите, что там находится. Если не для нашего дела – нам такие подробности, вероятно, и не нужны – то для науки.

Софья остановилась на самом краю обзорной площадки, где лишь стена из сверхпрочного прозрачного пластика отделяла хрупкий мирок внутри конструкции из металла и полимеров, заполненный жизнью и воздухом, от космической бездны. Обернулась, протягивая ладонь.

– Подойдите. Прошу, подойдите. Посмотрите. Именно так, стоя на самом краю. Знаете, что мне сейчас хотелось бы вам сказать?

– Я полагаю, – голос Эркены, от волнения, снова исказился акцентом, – что это очень красиво… И это правда. Как и то, что красота эта очень страшная, очень… совсем не связанная с жизнью. Это место можно бы было назвать полезным для того, чтоб приводить гордецов, полагающих, что достигли вершин… Но только, наверное, бесполезно, гордец и здесь будет думать, что встал над звёздами.

Софья покачала головой.

– Не обязательно склоняться к той или иной крайности. Мы не встали над, но мы встали рядом – и это хорошо. Я прихожу сюда, встаю здесь – на самом краю, так, что кажется, ещё шаг – и меня притянет бездна, я качнусь, вот так – и упаду, и падение будет бесконечным… След моего дыхания на стеклопластике напоминает, что я защищена от смерти. Я помню, что там – холод и смерть, но я не боюсь, нет, не боюсь. Смерть, если угодно, ждёт нас везде. Знаете, я скажу вам первому – я отправляюсь с вами дальше.

– С нами? Но… почему?

Софья обернулась, посмотрела ему в глаза – лицо её было в тени от распущенных волос, поэтому он не мог до конца разглядеть и понять его выражение.