В дороге до резиденции Так-Шаоя каждому было о чём, оглядываясь вокруг, вспомнить, сравнить. Транспорт, которым их везли, Гидеону показался гибридом троллейбуса, какие иногда ещё использовались в некоторых колониях, и лимузина. Рога и двигатель от троллейбуса, кожаный салон с удобными креслами, расположенными вдоль стен – от лимузина. Отличались удивительно чистые, прозрачные стёкла – у троллейбусов, да и вообще общественного транспорта, таких и не встретишь, мелкие царапины, в которые забивается пыль, лишают их полной прозрачности навсегда, здесь же, если бы не отсутствие ветра, могло показаться, что стёкол нет, рамы пусты. Впрочем, это не общественный транспорт, конечно, правительственный – предназначен для встречи больших делегаций… Гидеон коснулся стекла и удивлённо отдёрнул руку – стекло было тёплым и вовсе на ощупь не похоже на стекло. «Врийский полимер… самовосстанавливающийся… недурно…»
Если сравнивать с Марсом, на котором они были совсем недавно – Ранкеза, несомненно… да, планета-рай, изначально, но не только в открытом небе и зелени дело. Глядя на ровные ряды зданий, облицованных светлой в редких розовых прожилках плиткой – там, где эти прожилки были, их подбирали так, чтоб они складывались в причудливый рисунок, что-то, кажется, символическое, значимое для гроумов, на подрагивающие провода – электротранспорт в городе составляет существенную часть общественного и даже некоторую часть личного, на редких спешащих куда-то прохожих, он не мог отделаться от ощущения, что город… Нет, не то чтоб малонаселён, и уж тем более – не вымер. Но было немыслимо для города, даже небольшого, такое полное отсутствие суеты и толчеи. Город не бурлил, он жил как-то тихо, незаметно и деловито. Он был занят делом. Он не шумел, не кричал, он не глазел и тем более не путался под ногами. Если сравнивать две колонии, одна из которых сорок с лишним лет назад добилась независимости, а вторая собиралась сделать это сейчас, то… на Громахе Гидеон, конечно, не был, но со слов Викташа, который был там в детстве с отцом, уже понял, что это небо и земля – Марс был дитём Земли, ставшим самостоятельным, выбравшимся из-под родительского крыла, даже ставшим в оппозицию к отчему дому, но сохранил семейные черты. Он не был копией Земли, но и не мог, конечно, так же как и дети, чаще всего, не являются точной копией родителей. Но в шуме людского гомона и машин, в голосе города это родство читалось. Люди остаются людьми везде. Здесь же… Язык бы не повернулся назвать Ранкезу родным чадом Громахи, это точно. Это был гадкий утёнок, расправляющий крылья и готовящийся дать решительный отпор семье, всё ещё пытающейся укоротить ему шею.
– Во всём этом чувствуется гордость, – проговорил Викташ, – и отсутствие страха. На Громахе мне было очень страшно, я всё время жался к отцу. Отец сказал мне тогда, что здесь пахнет страхом, что он идёт дымом из труб и выделяется жителями при дыхании. Что потому так шумно и суетно…
– Странно, – молвил Гидеон, – я думал, страх сковывает, заставляет жизнь замирать.
– Не всегда. По крайней мере, не всегда, когда этот страх – компонент атмосферы. Когда в страхе живут испокон веков, иногда это приводит к тому, что боящиеся начинают много суетиться и шуметь, как бы доказывая свою полезность и свидетельствуя, что всё ещё живы.
Виргиния не могла не вспомнить невольно события 23-летней давности, путь от космодрома до дворца Бул-Булы. Да, о разнице… даже и говорить не приходится. Каков моральный облик этого Так-Шаоя – это, как говорится, вскрытие покажет, но в уме и управленческом таланте ему не откажешь. Разрухи здесь нет. И не только потому, что колония молодая и большинство зданий и дорог построены сравнительно недавно. Виргиния бывала во многих мирах и видела, до какого состояния можно довести что-либо всего за год, если править как временщик, заботясь лишь о наживе. Уже по этим первым впечатлениям можно заключить – Так-Шаой личность куда более сложная и правитель куда более дальновидный, чем Бул-Була, он бизнесмен, и как бизнесмен, вложил немало средств в этот проект. И он не сдаст его без боя…