Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

– Много впечатлений за пять минут не наберёшь, конечно, тем более когда собеседник хочет выставить тебя за дверь… Нет, это-то само по себе нормально… Но именно тогда я понял, что передо мной вовсе не бракири. До этого я так не думал. Было смутное ощущение, но не уверенность. В разговоре все эти странности, с языком, незнанием бытовых и географических реалий, нашли объяснение. Я просто знал, что передо мной не то, что говорят мне мои глаза. Если, разговаривая с господином Синкара, я закрою глаза, я забуду, что у него человеческое лицо. Разговаривая с Логорамом, я ни на секунду не чувствовал, что говорю с бракири.

– Глаза врут… Ну-ну. Ты переобщался со Зрящими, Эркена.

– Посмотрим, кто посмеётся в итоге, Синкара.

За окном смеркалось – темнеет в лесу, в самой глуши которого они так удачно – или неудачно, время покажет – поселились, вообще рано и быстро. Люсилла сонно возилась, уже близкая к пробуждению. Лоран, до этого сидевший в кресле у стены и время от времени поглядывавший на неё, пересел к ней на кровать. Она никогда не требовала, конечно, чтобы, когда она спит, он лежал рядом с ней, но он знал – ей приятно просыпаться не одной, а рядом с ним, поглаживающим её руку. Она не скажет, но любая лишняя минута, проведённая вот так, рядом, в разговорах о пустяках или даже в молчании – ценность. Интересно, думал он, у отца с матерью было так же? Многие с детства безусловно понимаемые вещи потом так трудно объяснить… Отец никогда не говорил ему чего-то вроде «сынок, не привязывайся ни к кому из них, они другие, они живут очень мало в сравнении с нами, даже если они проживут весь срок своей жизни, они умрут раньше тебя», да и не нужно это говорить. Это что-то такое, что само существует рядом, некой третьей безмолвной сущностью с ними рядом. Память о различии, о их смертности, об одиночестве как норме. О матери, которую он никогда не видел, которую отец очень любил, и потерял невыносимо рано, хотя, как говорил, был к этому готов… Он первый раз заговорил об этом с Люсиллой в тот вечер, их первый вечер вдвоём, с тем продолжением, которое так ошеломило его…

– А об этом обязательно думать? – спросила она тогда.

Взбалмошная. Вообще-то, прекрасно знающая, что смерть существует, но не верящая в неё. Этот дурацкий урок танцев… Каждый раз он думал, что педсостав уже ничем его не удивит, но нет же… Люсилла, схватившая его за руку и вытащившая в коридор, остановившаяся перед ним, уперев руки в боки.

– Нет, это что ещё за свинство, я спрашиваю? Вот, сейчас было? Чего ты стоишь и мнёшься, как деревянный? Тебе брюки в причинном месте жмут? Смени!

– Да что тебе нужно от меня?!

– Чтобы ты жил! Жил, а не прозябал, отказывая себе даже в тех удовольствиях, которые ваша уникальная физиология вам ни капли не запрещает. Ладно, вы не едите. Ладно, не пьёте. Ладно, и наркота вам, наверное, по барабану. Но танцевать-то ты способен! Это просто чёрт знает что такое… красивый парень, костюм специально по фигуре подогнали…

– Кто красивый – я?

– Нет, господин Игнато! – Люсилла быстро оглянулась, не находится ли директор где-то поблизости, – я б поняла, если б ты пробовал и тебе не понравилось… но ты и пробовать не хочешь! Я понимаю, господин директор со своими инициативами и мёртвого выбесит порой, но вот эта инициатива – нормальная, на мой взгляд. Через два месяца у нас выпускной, как ты знаешь. Сразу трое выходят, и хорошо так выходят, у них хорошие отметки, покровители пробили им место в вузе, берут их на работу… Да ещё господин Римаска свою свадьбу решил приурочить… Это праздник, это стоит отметить с размахом! Ладно, допустим, они тебе не лучшие друзья, да и с господином Римаской у тебя особенно тёплых отношений никогда не было, у меня тоже… Но что, расслабиться и получить удовольствие тебе ещё не каждый повод подойдёт? Если ты и там собрался стоять и подпирать стенку вместо того, чтобы произвести впечатление на девчонок и конкретно на меня – скажи это сейчас, чтобы я сейчас тебе по морде дала, а не ждала и не томилась!

В общем, он несколько раз пытался сказать некое твёрдое «нет», но оно, наверное, как-то изначально было не слишком твёрдым, и Люсилла, в нескольких ёмких крепких выражениях объяснив ему, что если по итогам долговязый Рико, которого ласково величают циркулем, или увалень Наке будут танцевать лучше его, Лорана, то это лично для неё оскорбление, а оскорблений она не прощает, заставила его вернуться в класс и отнестись к занятиям с большим рвением.

– Я вижу, когда ты сачкуешь, имей в виду. И вообще, у тебя какая-то гордость есть? Вот соскреби, сколько её есть, и вперёд! Наследнику одного из самых крутых кланов в регионе полагается танцевать явно лучше всякой прочей шушеры в этом зале.

– Люсилла, прекрати, пожалуйста, ну только об этом не надо!