Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

- Мир на пороге кризиса, мы на пороге больших перемен в нашей жизни… Можно сказать, что вожжи из наших рук выпали, и события развиваются стремительнее, чем к тому готова наша психика. Но иного выхода у нас нет, кроме как продолжать действовать в водовороте, который мы не смогли оседлать… Это никогда не было легко. И нам останется только надеяться, что им справиться будет легче, чем нам.

Выглянувший из-за двери палаты Вито тихонько, чтобы не потревожить детей, позвал ранни в коридор. Раймон, смущённо улыбнувшись Эркене, проследовал за человеком, коротко предложившим ему немного пройтись. Разговор… Было понятно, разговоров уже было много за последние дни, и будет ещё много – у Люсиллы с этим неожиданно обретённым отцом, и, наверное, у Лорана с ним же… Как многое может измениться за пару дней, и к самым серьёзным переменам заранее невозможно подготовиться, хоть, казалось бы, и настраивал себя на них. Сознанием ранни невозможно представить, что чувствует человек, который не спал двое суток, насколько он вымотан морально и физически, тем более если учесть, что в таком режиме он жил уже несколько месяцев. Однако и ранни знают, что такое усталость, по крайней мере, моральная, что такое нервное напряжение в постоянном ожидании новостей – возможно, не очень хороших. Раймон наблюдал это в течение долгих месяцев, день за днём и ночь за ночью размышляя, как у Вито достаёт сил, и когда эти силы кончатся… И видимо, ему предстоит услышать, что закончились они сейчас. Опустив голову, ранни просто шёл следом за человеком, чувствуя, как сильно бьётся это уже ставшее для него родным сердце, видел напряжённые плечи Вито, и мечтал, чтобы всё наконец было уже сказано. Чтобы наступила пугающая ясность – что с него хватило бесконечного решения чужих проблем, с бесконечным отторжением, неблагодарностью главного, будем честны, источника этих проблем. Разве мало примеров расставаний из-за того, что дети не приняли кого-то нового у отцов или матерей… И говоря честно, Раймон сам уже устал извиняться за сына, пытаться сгладить острые углы. Теперь, когда жизнь Лорана вне опасности, он сможет справиться со всем, и пусть уж небеса упадут сразу, чем будут медленно опускаться, пока не раздавят его ощущением безнадёги, усталости и пустоты.

Вито остановился у лавочки в небольшом саду при госпитале. Раймон, задумавшись, случайно натолкнулся на его спину, на секунду позволяя себе, пусть даже в последний раз, сжать эти плечи, вдохнуть запах этих волос, и уже почувствовать боль разрывающегося сердца. Длинные смоляные волосы, затянутые в хвост, были переброшены через плечо, и Раймон стал перебирать их пальцами, чтобы хоть как-то постараться успокоиться. Он сел напротив Вито, обеспокоенно заглядывая ему в глаза, стараясь, чтобы слёзы, застывшие в глазах, не прочертили розовые блестящие дорожки по щекам.

- Вито… Прежде чем ты начнёшь говорить, позволь мне сказать кое-что. Я благодарен тебе за всё, что ты сделал для меня, я не знаю, как выразить тебе свою признательность… Ты был единственным, кто поддерживал меня всё это время, кто помогал мне, кто держал меня. И, хоть я и понимаю, что ты, возможно, считал это своим долгом, ты вовсе был не обязан… Я даже не знаю как сказать тебе, как много ты для меня сделал…

Голос всё же сорвался, и Раймон, опустив голову, замолчал. Предательские слёзы всё-таки взяли верх. «Вот и всё…» – подумал он, стараясь успокоиться, понимая, что должен был быть готов к этому уже давно.

Вито вздохнул. Мягко говоря, мог ли он ожидать и рассчитывать, что начало разговора будет лёгким и приятным. За эти дни, конечно, если и оставались они наедине, то не до объяснений как-то было, не до разговоров о жизни в общем, жизненная конкретика как-то не давала, ну наверное, не даст и теперь… Но чего он хотел, готов он или не готов, а Раймон тут полностью прав, и принять это придётся, как бы ни хотелось, чтобы это… ну, хотя бы было несколько позже, потом…