Ключи к смыслу жизни

Мы убиваем время, захватывая пространство. Это могут быть разные пространства: пространства экзотических путешествий, пространства ночных клубов или виртуальные пространства. Попыткой захвата пространства являются экстремальные виды спорта и основные признаки наших «силы, влияния и значимо­сти»: дорогие автомобили, сверхмощные мотоциклы и огромные пустые загородные коттеджи-дворцы. Приобретая все это, мы до­казываем свою власть над пространством и убиваем время. Мы суетимся. В строгом смысле этого слова, суета это и есть лихора­дочное захватывание пространства. Суетясь, мы убиваем время. Мы мечемся по пространству для того, чтобы сохранить ощуще­ние вечной молодости, ощущение того, что времени у нас предо­статочно. Мы убиваем время, потому что боимся его, и не делаем ничего для того, чтобы время сохранить.

«Традиционные цивилизации, в отличие от современных, на­против, поражают своим постоянством, своей идентичностью, незыблемо и неизменно хранимой среди бурлящего потока исто­рии... Они напоминают неприступные бастионы, о которые раз­бивается поток времени и истории...

В традиционных цивилизациях существовала особая концеп­ция времени, имевшая циклический и периодический характер, в отличие от его современной трактовки как линейного и необ­ратимого... Они имели постоянное намерение вернуть время к истокам (отсюда цикличность), в некотором смысле, уничтожить в нем то, что принадлежит простому историческому становле­нию, обуздать время так, чтобы оно выражало или отражало надысторические, сакральные или метафизические структуры, как правило, связанные с мифом. В этом понимании времени как «подвижного образа вечности», а не как «истории», оно и обре­тало свою ценность и смысл. Вернуться к корням означало об­новиться, приникнуть к источникам вечной молодости, засвиде­тельствовать свое духовное постоянство вопреки временности...

«Историческое сознание», неотделимое от ситуации современ­ности, только заделывает эту пробоину, провал человека во вре­менность, что, однако, выдается за завоевание последнего чело­века, то есть человека эпохи сумерек духа».

Происходит вот что. Мы снова обнаруживаем подмену, симу­ляцию. Наша суета — лишь судорожная попытка забыть о вре­мени или убить его. Эта попытка дает человеку иллюзию вечного существования.

Однако когда-то существовали и, наверное, существуют сейчас люди, способные воспринимать время как циклический процесс, процесс вечного возвращения к своим истокам. Нильс Бор сказал когда-то, что у вечно суетящегося и вечно куда-то спешащего че­ловечества на самом деле есть все, что необходимо ему для жизни. Ему не хватает только одного — скамеечки в тихом парке, чтобы сесть и подумать.

Оказывается, эта скамеечка для раздумий, к которой мы воз­вращаемся год за годом, и является тем самым образом вечно­сти.

Так это или не так, но именно развлечения и являются главным методом убийства времени. Раз так, то нам стоит вернуться ко времени историческому и вспомнить, что разнообразные формы развлечений впервые появились во дворцах аристократии.

Естественно, феодал сам не организовывал своих развлечений. Постепенно развивалось и крепло незаметное сословие людей, которые обслуживали развлечения. Изначально это было функ­цией слуг.

Но это были слуги приближенные, личные и знакомые с ин­тимными тайнами хозяина. Севильский цирюльник Фигаро из пьесы Бомарше стал нарицательным образом этой незаметной общественной группы.

Кстати говоря, Торнтон Уайльдер описал эту тайную логику слуг в другом своем романе «Теофил Норт», так что мы двигаемся от одной его метафоры к другой.

Постепенно эти люди сосредоточили в своих руках не только методы влияния на своих хозяев, но и все средства воздействия на привычки и вкусы современников. Это они решали, какую музы­ку будет слушать их сеньор, какие книги будут находиться у него в библиотеке, какие художники будут писать его портрет, какие актеры будут играть в его театре. Разумеется, эту же музыку, эти же картины и эти же представления позже будет смотреть и про­стой народ.

Простонародная культура тоже никогда не стояла на месте. Но карнавальная и балаганная стихия — это стихия игры, в которой, надев маску, человек действительно развлекался, то есть получал возможность выразить свою подлинную суть. Карнавальная сти­хия во все времена была социально опасной. Вечные диссиденты устраивали в ней свои балаганы, в которых провоцировали народ на бунт.

Сословию приближенных слуг, точно так же, как и их госпо­дам, было выгодно, чтобы стихию игры заменила организованная и управляемая стихия развлечений.

Так, начиная со времен мрачного Средневековья, развивалось сословие будущих продюсеров.

Стоит ли удивляться тому, что в масштабах города Пермь вся социальная пирамида не только «грела руки» на «Хромой лоша­ди», но и посещала ее. Легкое опьянение, трансовая музыка не оставляют почти никаких возможностей для проявления инди­видуальности, кроме разрешенных. Точка транса заполнена до отказа. «Заигравшихся» выведет охрана.