Ключи Марии

Волнение улеглось. Наоборот, всё стало Бисмарку понятно. Надо только подождать под домом Катю, позвать ее на кофе или вино и сказать, что он едет к прадедушке и может привезти ему письмо и какой-нибудь подарок или сувенир, если она захочет что-то передать! Она же нормальная правнучка! Обязательно захочет! И тогда Бисмарк придет к Польскому не с пустыми руками и с вопросами, а с весточкой из дому! Прямо из его квартиры. Лучшего варианта и быть не может!

Все еще пребывая в состоянии восторга от себя смекалистого и умного, Олег полез в интернет и раскрыл сайт «Expedia». В пункт отправления «вбил» Киев, в пункт назначения – Миконос, ближайший к Андросу аэропорт на одном из соседних островов.

Глава 64

Львов-Краков, июнь 1941. Профессор соглашается на побег

– Родинка… – произнес Олесь. – Я хочу ее видеть.

Арета подняла блузку и показала серпик изгибом вниз.

– Как часто выделяется молоко? – спросил Курилас.

– Раз в месяц.

– Вас это не беспокоило?

– Нет… это лишь одна-две капли.

– Что еще необычного вы за собой замечали?

– Что могу иногда… это бывает довольно редко… предусмотреть что-то или увидеть невидимое… Еще могу почувствовать неожиданный прилив сил и дать отпор даже нескольким мужчинам.

– Да, – вставил Олесь, – я сам видел, как она грабителям руки сломала. Как ветки.

– Это все? – спросил Курилас.

– Еще… бывают моменты, когда мне словно бы мерещатся воспоминания не из моей жизни… Но ощущение такое, будто все это прожила я сама, хотя я знаю, что это была не я. Я никогда не скакала верхом на лошади, а тут вдруг вижу себя, мчащуюся куда-то… Это лишь мгновение. Короткая вспышка. Или как я плыву на корабле… Хотя и не была на море. И я боюсь огня. Он меня ужасает.

Олесь вспомнил, как девушка вскрикнула, когда он зажег свечу, и заставила его отодвинуть ее на край стола.

– Папа, – сказал он, – у меня тоже такое бывает. Вроде как мелькают в воображении вещи, которые со мной не происходили, но я знаю, что они касаются меня. Это как сон во сне сна.

– То, что я вам сейчас расскажу, я не рассказывал чекистам, – Курилас заговорил тише. – Хотя они и так многое знают. Теперь мы все в опасности. Догадываюсь, что вы пришли за мной.

– Да, чтобы переправить вас с мамой на немецкую сторону.

Курилас уже и сам несколько раз подумывал, как бы попытаться сбежать, но мысли оставались мыслями из-за того, что понимал он: без надежного проводника тут не обойтись. Только где его найти, такого проводника? Да и забрать с собой он ничего не сможет. Книги, манускрипты, документы – все это попадет в чужие руки, потому что квартиру после их побега энкаведисты конфискуют и снова заселят «освободителями».

– Разве это еще возможно? – спросил он. – Я слышал, что в горах расставлены патрули.

– Она знает места, где еще можно перейти, – Олесь кивнул на девушку. – Раз уж ты вычислил, по каким признакам можно нас с Аретой узнать, значит пора бежать! Потом будет поздно!

– Хорошо, – согласился Курилас. – Я уже и сам в этом не сомневаюсь. Но сделаем так. Маму оставим в Нижних Устриках у наших друзей. Немцы вот-вот начнут наступление. Ей с ее болячками лучше пересидеть там. Сейчас напишу записку. А ты позови Соломона.

Он вырвал листик из блокнота и написал латиницей, да еще и микроскопическим «муравьиным» почерком, какие папки и книги надо упаковать в рюкзак.

Соломон вошел, окинул быстрым взглядом стол и покачал головой:

– Едоки из вас никакие! И пьете так, как едите!

– Садись, Соломон, к нам, – попросил Курилас. – Нужна твоя помощь. Мы должны бежать на ту сторону. Моя квартира прослушивается, и за ней следят. Хочу попросить тебя пойти к моей Веруне и передать эту записку. На словах скажи ей шепотом, что здесь Олесь, и что мы с ним будем бежать. Но она должна будет переждать в селе в Карпатах. Пусть соберет все необходимое в два рюкзака. Но проследи, чтобы служанка ничего не услышала. Пусть пошлет ее за чем-то на базар. Потом прихватишь оба рюкзака и вернешься сюда. А она пусть через несколько минут выйдет без вещей, только с зонтиком. Но пусть она сразу на вокзал и купит четыре билета до Старого Самбора.

– Ха-ха! Два рюкзака! Или вы думаете, что Соломон такой мишигин копф*? Нет, так нельзя. Я переоденусь в старое тряпье, возьму мешок, положу рюкзаки в мешок и буду выглядеть, как тряпичник, который ходит по домам и выпрашивает лохмотья.

Через два часа они уже ехали в поезде. Соломон насовал им в сумку закуски и водки. Профессор, на удивление, казался очень спокойным, его жена все время оглядывалась по сторонам, ей казалось, что на них все обращают внимание. Арета читала, Олесь смотрел в окно и размышлял над тем, что будет, когда начнется война.