Ключи Марии

Таксист сидел за столом и болтал с хозяином, поочередно попивая кофе и узо. Увидев своего пассажира в двери, он улыбнулся и призывно помахал рукой, предлагая присесть рядом. Тут же сказал хозяину пару слов на греческом. Бисмарк присел. Перед ним сначала появились рюмка, графинчик с узо и графинчик с водой. Чуть позже к ним добавилась чашечка кофе.

– Надо подождать, – спокойно сообщил таксист своему пассажиру.

– Что подождать? – не совсем сосредоточенно переспросил Олег.

– Хозяйку. Элефтэрия скоро придет!

– Элефтэрия?

– Ну да! Будете жить у нее! Двадцать евро с завтраком, терраса с видом на море! Тут рядом!

Новость не могла не обрадовать Бисмарка, но на лице его все равно выразилось недовольство.

– А когда она придет? – уточнил он.

– Ты приехал отдыхать или спешить? – миролюбивый тон таксиста обезоружил молодого путешественника.

– Я спешу отдохнуть, – миролюбиво протянул Олег.

– Тут, на этой стороне острова, потрясающие рассветы! – таксист развел руками. – Главное – не проспать! Элефтэрия тебе на завтрак сделает такую калцунью! Кофе, восход солнца и калцунья – это лучшее, что может быть в нашем мире!

– Калцунья? – с подозрением переспросил Бисмарк, у которого в голове возникло созвучное слово «глазунья». – А что это? Из яиц?

– Не спеши! – отмахнулся таксист. – Завтра утром узнаешь!

Глава 66

Краков, июль 1941. Немецкая армия наступает на Киев, а в Кракове все ищут Арету

22 июня тревожное ожидание наконец взорвалось новостью, которая вызвала у всех небывалое возбуждение. Немецкая армия пошла в наступление. Газеты запестрели сообщениями о победоносном походе на Восток против варваров. Олесь снова рисовал немецких рыцарей, напуганных карликовых большевиков, убегающих из-под гигантского немецкого сапога, который их безжалостно давит.

Отец погрузился в свои бумаги. Арета исчезла, она так и не появилась ни в тот вечер, когда обещала, ни в следующий. Олесь не имел от нее никаких вестей. Клаус и дальше спрашивал о ней. Но никто ему ничем помочь не мог. Олесь ходил к Арете домой, но ему никто не открыл. Сторож сказал, что уже несколько дней ее не видел. Она просто пропала. Возможно, отправилась на восток, потому что националисты уже начали нелегально пробираться на оккупированную немцами украинскую территорию, чтобы перетянуть власть на себя.

Прошла неделя, потом и вторая. Арета и дальше не давала о себе знать. В конце концов, Олесь не выдержал и отправился на Зеленую, где был штаб мельниковской ОУН, в надежде хоть что-нибудь узнать. В коридоре увидел Мыколу Сциборского, он как раз прощался с генералом Мыколой Капустянским. Олесь постучал в кабинет Олега Ольжича, тот был один. Знакомы они были со Львова, но Олег, перегруженный делами, не был настроен на беседу. Олесь попытался у него узнать хоть что-то об Арете. Олег поинтересовался, какое его старый знакомый имеет отношение к девушке. Олесь рассказал, что ее искал их немецкий цензор и следовало бы ее предупредить об этом.

– И чтобы ее легче было найти вы нарисовали вот это?

Ольжич показал на номер газеты, где был рисунок Олеся с девушкой, прощающейся с немецким солдатом.

– Это заказал Клаус. Я бы сам не стал, – пояснил Олесь.

– Вы могли бы отнестись к этому заказу менее ответственно! Не обязательно было рисовать так, чтобы ее каждый дурак мог узнать! Это похоже на объявление в полицейский розыск.

Олесь пожал плечами.

– Я ведь так и сделал – нарисовал не слишком выразительно. Но Клаус заставил перерисовать, сделать волосы длиннее и чтобы лицо было видно отчетливо. Не знаю, для чего ему это было нужно.

– Зато я знаю, – ответил Ольжич. – Мы все находимся под их бдительным оком. Они следят за нами и фиксируют все наши действия. Что касается Ареты… она ничего мне не сообщила. Я не знаю, где она.

– Может, Сциборский знает? – спросил Олесь.

Олег нахмурился.

– Нет, не советую его расспрашивать. Если она получила задание, он и так вам ничего не скажет. Мы сейчас все здесь, как на иголках. Кстати, вы не собираетесь в Киев?

– Еще, пожалуй, рано собираться.

– В Киев собираться никогда не рано. Думаю, что к концу лета немцы его возьмут. Мы должны быть к этому готовы.

Они распрощались. Сциборского в коридоре уже не было, пожалуй, заперся в своем кабинете. Олесь не смел тревожить его и отправился в редакцию. Там тоже никто ничего об Арете не слышал. Олеся пронизывала тоска. Не совсем осознанное беспокойство давило на грудь, волнение учащало сердцебиение, так, наверное, ощущается любовь. Ему не хватало Ареты, несмотря на то, что никакой близости между ними не возникло. Даже после того, как старший Курилас сообщил им эту удивительную вещь, которая словно доказывала, что они – одно целое, в каком-то смысле духовные или еще какие-то «сиамские близнецы», Арета держала дистанцию, как и положено настоящей госпоже в отношении к своим слугам.

В редакции к нему подошел Косач. От него пахло одеколоном.

– А ты проворный кролик! Где Арета?

– Так я тебе и сказал! – засмеялся Олесь.