Ключи Марии

В какой-то момент остановился, увидел первый дорожный указатель для туристов. На греческом и на английском. Налево к музею археологии полтора километра, прямо – пляж Палеополи.

– Ну да, – буркнул Олег. – Туристам ведь пляж важнее, чем древний город!

Улица оборвалась, осталась позади. Теперь он шел по тропинке, которая тоже вытоптана была зигзагом, обходя выступающие из земли каменные горбы и слишком резкие спуски. Справа и слева то и дело возникали камни, похожие на те, из которых строились древние дома. И камни, и целые остатки стен и фундаментов.

– Да тут вообще ничего не раскопано! – Возмутился Бисмарк, заметив заросшую кустарником старинную лестницу со ступенями вниз, в еще более густой кустарник.

Тропинка вывела его к морю, к маленькому заливу. На более пологом берегу он увидел правильные геометрические линии раскопанных остатков стен древних сооружений. Прогулявшись вдоль старых камней, Олег пожал плечами. Если это и есть раскопанный город, то в таком случае понятно, почему на указателе стоял «пляж», а не памятник археологии.

Подошел к кромке воды. Спокойное море позволило хорошо рассмотреть под водой рядом с берегом такие же геометрически правильные остатки строений.

Бисмарк задумался. Оглянулся. Увидел справа на холме белую церковь, дальше, выше метров на триста, еще одну.

Настроение портилось. Захотелось силой воли остановить этот процесс. Попробовал настроиться на позитив. Он ведь еще ничего тут не увидел! Ну, вышел к пляжу или к части городища! Но если городище на берегу перед ним и под водой, то значит, оно может продолжаться и справа, и слева. Надо только хорошо осмотреться!

«Работа над собой» принесла плоды и более бодрой походкой Олег отправился к кустарникам справа от открытой прибрежной площадки. Пролез через заросли можжевельника, выбрался на небольшую полянку. Тут тоже из земли торчали камни, которые могли иметь отношение к древнему Палеополи, а могли и не иметь!

Олег опустился на корточки перед одним из них, обвел глазами ближайшие. В геометрическую фигуру они не «собирались», но выглядели слишком правильными, рукотворными.

Полез дальше. Нашел едва выглядывающий из земли каменный квадрат, похожий на колодец. Сюда, видимо, еще не добрались никуда не спешащие греческие археологи!

– Интересно, – задумался он. – А где находился центр этого древнего города?

Задумался, но понял, что ответа так просто не найдет. Для того, чтобы найти ответ на такой вопрос, надо или купить в музее брошюру, или провести тут несколько лет с лопатой. На самом деле, интереснее было бы самому разобраться и нарисовать такую карту со всеми линиями фундаментов и прочих остатков сооружений. Надо понять, где их больше, а где меньше… Это, собственно, все, что он знал о раскопках городищ и старинных поселений. И это все касалось науки, археологии, белой археологии, а не черной, к которой он имел отношение! А черная археология не подразумевает выдвигание гипотез, рисование карт и планов, анализ найденного.

Олег вздохнул. Впервые ему показалось, что белая археология – интереснейшее дело! Интереснейшее дело, если нет других проблем и если можно полностью погрузиться в нее, как с аквалангом на морское дно, полностью оторваться от дня сегодняшнего, его проблем и страхов.

Бисмарку вдруг показалось, что он стал греком. Он еще не мог понять, ощутил ли он себя древним греком или нынешним, но в нем вдруг пропал тот прежний азарт, который всегда подгонял его в спину, торопил, заставлял ходить быстро, думать еще быстрее, спешить с поиском ответов на вопросы. Он замедлился. Это было так странно! Он, присев тут на корточки, оказался загипнотизированным простыми, ничего в мире черной археологии не стоящими камнями, внутри которых тысячу или две тысячи лет назад грелись, прятались от дождя и просто жили люди.

Неслышимая раньше музыка долетела до его ушей. Музыка истории, музыка земли. Тихая, медленная, зовущая прислушаться к ней.

Бисмарк полез дальше через кустарники. И снова выбрался на открытую площадку, поверхность которой пересекала выглядывающая из желтоватой сухой, словно прессованной почвы, линия камней.

Он погладил теплые камни ладонью и услышал не громкий и странный скрипящий звук. Посмотрел на свою руку и удивился – на мизинце блестел выкопанный под Софией перстень!

– Когда я его надел? – удивился Бисмарк и мотнул головой. Потом понимающе кивнул. – Это автоматически, чтобы не оставлять в комнате!

Рассматривая следы древнего Палеополи, шумевшего когда-то своей жизнью на южном берегу Андроса, он не заметил, как опустились сумерки. Но сами сумерки он заметил из-за внезапно нарушившейся прозрачности воздуха.

Вышел на более открытое место. Посмотрел вверх, в сторону поселка. Там уже горели огни.

Пока пытался выбрести на тропинку, ведущую вверх, стало совсем темно. Минут только через двадцать, уже в свете фонарика мобильника, нашел одну, но она внезапно оборвалась метров через триста.