Ключи Марии

С поддиванной добычей он вернулся на кухню. Коробка его заинтересовала больше, чем папка, и он начал с нее. Внутри лежало полтора десятка различных штампов, печатей и «датеров». Олег покрутил в руке один из штампов, синюю пластиковую конструкцию открытую снизу. Если ее поставить на лист бумаги и надавить, на бумаге отпечатается штамп.

Он нашел конверт от счета за квартиру и приложился к нему штампом.

«ООО “Голубой горизонт” Идентификационный код…»

Бисмарк хмыкнул. Любопытство покидало его с нарастающей скоростью. «Черная бухгалтерия» в отрыве от Рины его не интересовала. Но все-таки он шлепнул рядом с первой печатью еще одну, потом еще одну и еще одну. Просто так, от нечего делать. Ничего не значащие для него названия обществ с ограниченной ответственностью заполняли длинный конверт. Оставалось место еще для одной печати, но в коробке лежало еще не меньше пяти не опробованных. Олег взял наугад самую маленькую, карманную. Выкрутил ее из корпуса, похожего на шайбу, приложился к свободному месту на конверте и обомлел. «Громадська організація “Інститут-архів”»!

С аккуратного синего круга отпечатка со знакомым названием взгляд Олега сам перешел на плотно набитую документами пластиковую папку. Теперь она показалась ему привлекательнее! Если там внутри есть документы, скрепленные этими печатями, то у Бисмарка появится шанс узнать немножко больше про загадочную общественную организацию, учредителем которой стал Клейнод-младший!

– Ты действительно лох, тебя обошли! – издевательски вдруг прозвучала в мозгу Олега неожиданная мысль.

Бисмарк ее отогнал. Встряхнул головой, пододвигая к себе папку.

– Если кого и обошли, так это не меня, а Адика! – подумал он. – Это Адик – лох! И поэтому перстень у меня, а не у него!

– А золотая рукоять кинжала у него! А золотая фляжечка у него, – продолжила перепалку другая мысль, явно ставшая на сторону первой, обозвавшей его лохом. – И это он дает тебе указания: где копать, кого искать! Это он тебя вывел на Польского и на Клейнодов! Это ты исполняешь его приказы, даже не понимая конечной цели!

– Погоди, – тормознул эту наглую мысль Олег. – Ну да, я чего-то не понимаю, но я, кажется, на верном пути! Печать у Рины в коробке потому, что она – черный бухгалтер и ей все равно, чью черную бухгалтерию вести! ГО «Институт-архив» – это какая-то афера, Клейнода взяли в учредители потому, что он старый, одинокий и недалекий! Если с ним что случится, его никто не хватится! Так что всё это – чистое совпадение, ничего больше!

Олег снял прижимающие уголки папки резинки и снова замер.

– А может, не совпадение? – подумал он и потер пальцами виски, чувствуя, как мыслям в голове становится тесно.

И тут очень вовремя зазвонил мобильник. На мониторе высветился незнакомый номер. Помедлив, Олег поднес телефон к уху.

– Олежка, здравствуйте! – прозвучал знакомый дрожащий голос. – Это Клейнод, вы у меня на днях были! У меня проблемы! Вы можете приехать?

– Да, конечно! – ответил Бисмарк. – Прямо сейчас?

– Да-да, прямо сейчас!

Глава 24

Краков, июнь 1941. Олесь Курилас, увидев ее, теряет дар речи

Варшаву немцы ненавидели за то, что она была гнездом польского сопротивления и принимала живое участие во всех восстаниях. Поэтому столицей генерал-губернаторства сделали Краков, где в Вавеле Ганс Франк имел свою резиденцию. В Кракове осела и украинская эмиграция, сбежавшая сюда от русских. Организовала издание газет, журналов и книг. Здесь оказалась добрая половина украинского Львова, да и не только Львова, но и Праги, Варшавы и Берлина. По вечерам вся эта эмигрантская публика собиралась по кофейням и ресторанам и строила Украину. Строила из ничего, из своих грез и фантазий. Все жили в предвкушении грядущей новизны и оригинальности, готовясь к войне и уже имея в загашнике сформированное украинское правительство. Оставалось только войти с немецкой армией на родную землю и перенять власть.

Олесь устроился в редакцию «Краківських Вістей», где рисовал для каждого номера карикатуру или что-то героическое: например, немецких солдат, идущих в атаку, одухотворенный портрет фюрера, а то и что-нибудь лирическое – красивую девушку с букетом цветов, мечтательно смотрящую в светлую даль. Образ девушки менялся в зависимости от того, какую именно страну поглотил Гитлер. Тех денег, что он получал, хватало на еду и мелкие расходы, и к счастью, его жилье тоже оплачивала редакция. В ту пору в Кракове можно было найти много дешевых пустых квартир, оставленных евреями, убежавшими в Союз. Можно было легко купить товары, исчезнувшие из магазинов, спекуляция расцвела пышным цветом. Ксендз, еще недавно в проповедях осуждавший алкоголь, теперь торговал водкой, а известный пламенный моралист увлекся торговлей женским бельем.