Ключи судьбы

Возле святилища уже ждали люди – и мудрая чадь плеснецкая, и простая. Дальше идти словно бы не решались. Здесь были Чудислав, морованин Драгош, Рудовит, Стеги. Рядом со Стеги стоял Семирад – получив весть о событиях в Плеснеске, он оставил войско и прискакал в город только этой ночью, еще даже не прилег. Лицо его осунулось и выражало утомление, а еще недоверие. Уже пришли Бегляна и Виданка, Семирад выслушал рассказ о последних мгновениях жизни своего князя, о его последних словах. «На третий день отворите могилу мою…» Но кроме изумления в усталых глазах его читалась озабоченность, некое смутное ожидание. Поглядывая на Стеги, Чудислава и других ближних Етоновых бояр, Семирад словно бы хотел поделиться некой мыслью, напомнить кое о чем, им тоже известном, но пока не решался.

Когда Святослав с дружиной приблизился к толпе, ему навстречу вышла женщина средних лет, в простой некрашеной одежде. Та самая, что выскочила на вымостку, едва не под его клинок, когда Етон упал с разрубленным бедром.

– Пора, княже, – поклонившись, Виданка показала на небо, где уже виднелись первые проблески зари. – Час настает. Заря утренняя, красная девица, берет золотые ключи свои, новый день отворяет.

– Веди. – Святослав невозмутимо кивнул вперед.

В этом деле он готов был без споров признать главенство лесной женки, достойной вожатой на путях между явью и Навью. Так они и тронулись в путь: впереди, будто серая тень ночи, будто волчица, скользила Виданка, за ней, как белый всадник зари, ехал шагом Святослав, позади – его люди. Многосотенная толпа плеснецкой чади катилась по сторонам. Среди всадников за спиной Святослава выделялась белыми одеждами и белым убрусом на голове Величана. Всякий, кто взглянул бы на них сейчас со стороны, не ведая существа дела, решил бы, что эта дева – жертва, везомая вдогонку мертвому.

Вот и Етонова могила – дощатая крышка над ямой, среди бугорков копаной земли. Под ногами толпы хрустели черепки разбитых на страве кринок, попадались высохшие бараньи кости и объедки с поминального пира.

Виданка остановилась в трех шагах и повернулась лицом к восходу.

– Мати моя, заря утренняя! – позвала она, протянув руки к небесам. – Встали мы, люди плеснецкие, на заре на утренней, на восходе солнышка, на закате месяца и на покрытие звезд… Бери, Заря-Заряница, золотые твои ключи, отпирай небесные ворота, выпускай Красно Солнышко. Бери, Заря-Заряница, золотую иглу, сшивай обе полы сего времени. Защити нас от всякого зла, укажи ясный путь.

Заря ответила – роса, тот ключ, коим отпирает она ворота нового дня, уже блестела на истоптанной траве. Склонившись и приложив ладони к земле, Виданка попросила благословения и у земли-матери. Потом кивнула.

Игмор сошел с коня и приглашающее кивнул боярину Стеги. Оба тоже приложили ладони к росной траве, потом коснулись лба, запасаясь защитой от мертвящего дыхания Нави. Гриди Святослава встали плотным кольцом вокруг могилы, держа наготове обнаженные мечи, топоры и копья. Оставили место для Чудислава, Семирада и еще нескольких плеснецких бояр, но и у тех было по топору в руках. Лица были бледными, многих пробирала дрожь.

Сидя в седле, Святослав сделал знак: открывайте. Игмор и Стеги взялись за дощатую крышку с углов, еще человек пять встали по краям. Общими усилиями крышку приподняли и потащили в сторону.

Яма открылась. Навстречу людям ударила волна трупной вони: внутри лежали тела нескольких человек, мертвых уже третий день, да в придачу труп коня и пса. Но, как ни странно, смрад мало кто заметил.

Все стоящие возле ямы сразу увидели внутри совсем не то, что ожидали.

На дне было три человеческих тела – как и в тот час, когда могилу закрывали. Девица в цветном платье, с дорогими уборами, с почерневшим кровавым пятном на груди – куда вошел нож в руке Игмора. Холоп-постельничий скрючился в ногах. А посередине, там, где на носилках оставили тело Етона… лежал совсем другой человек. Молодой, рослый, с крупным носом и густыми темными бровями… И всякий взглянувший на него сразу понял бы – он не мертв.

Едва только смотрящие сверху успели осознать увиденное, как лежащий на носилках открыл глаза.

Весь мир застыл. Могильный обитатель, лежа на спине, смотрел в бездонное бледное небо над собой, ловя на нем отблески зари. Люди сверху смотрели на него.

Потом он медленно сел. Расправил плечи, раскинул руки, потянулся…

– Как же долго я спал…

Глухой голос со дна ямы расслышали только стоящие возле самого края. Но и этого хватило, чтобы пробудить от оцепенения. Толпа у ямы охнула, дрогнула, часть людей в испуге подалась назад, часть – ближе.

Баба Бегляна шагнула к могиле. Лет сорок уже она провожала покойников и причитала в нужные сроки, призывая мертвеца восстать, но при этом заклиная его не нарушать порядок обращения жизни и смерти. И вот единственный раз за всю ее долгую жизнь случилось то, чего «на свете не водится». Мертвый встал рядом с живыми. Но случилось даже нечто большее, и Бегляна не знала еще, как тут быть.