Ключник (Полная книга)

Стоп… ну точно! Часть переданных трофеев — просто компенсация за кристалл души, ведь здесь это самое ценное! Теперь благодаря этому криду они смогу восстановить свою пятерку, что значит на этом фоне какое‑то низкоуровневое барахло?! А ведут себя так, словно ничего особенного не произошло, вот же невозмутимые задницы… да вы же теперь мне должны, черт побери, и гораздо больше этой пары шмоток…

— Я вопрос… задал, — как можно спокойнее напомнил я, прервав поток насмешливых реплик.

— Правда, что ли? А тебе огромные яйца сидеть не мешают? — Отекс шевельнул рукой по направлению к мечу, словно раздумывая, не поучить ли меня уму — разуму.

— Хватит, — вмешался Карастер, оборвав парад зябких мурашек, марширующих по моей спине и шее — я уж было снова приготовился дать деру, решив, что переборщил с демонстрацией независимости. — Поторопись, человек, и увидишь сам, как наши бойцы расправляются с ракшем.

Твою же… Меня словно обожгло, и я вскочил. Сонливость слетела мигом, по нервам и мышцам плеснула сила, словно открылось второе дыхание. Квест… Они загубят мой квест преждевременной схваткой! Почему не подождали еще сутки, как положено?! Кому‑то сильно не терпится!

— Может, успеешь сделать ставку, если есть что ставить. На вот, — Отекс поймал кусок мяса, который выудил из котла и кинул ему Карастер и, шагнув ближе, всунул мне в руку. Мясо было обжигающе горячим, и охтан, отлично это понимая, тонко усмехнулся. Если это очередная проверка на стойкость, то она не удалась — все ощущения все еще были притуплены, я даже не дернулся. — Двигай, человек. Питомца оставь, не тронем. Пусть жрет. Догонит.

Держи карман шире. Не настолько я вам доверяю, чтоб рисковать питомцами после того, как с таким трудом вытащил их из логова. Вслух говорить, конечно, не стал, ни к чему портить установившийся нейтралитет. Мысленным приказом заставив Фурию нехотя оторваться от жратвы, я захромал в темноту туннеля. Не хотелось, чтобы мой уход выглядел как бегство… А с другой стороны…

Да плевать! Квест важнее кажущихся приличий и ложной гордости!

И я побежал трусцой. Ноги ныли, но придется потерпеть. Снова. Вспомнив о куске мяса в руке, на ходу впился зубами — на вкус полусырой, но главное, что съедобный.

— Говорил же — лживые твари, — донеслось в спину, прежде чем свет костра со стоянки померк и темнота окончательно сомкнулась вокруг.

* * *

Пробежку по туннелям я почти не запомнил. Думал лишь о том, чтобы не переломать в темноте ноги и успеть добраться до Крепости раньше, чем ракша прикончат любители развлечений. Карта помогла не заблудиться — без сопровождения я петлял по извилистым проходам первый раз. Зажигалка похерилась, а Кроха светить отказалась, она даже летать не смогла — сидела на плече с таким видом, словно ее вот — вот стошнит, явно надорвалась, бедолага. Но удивительное дело — темнота уже не была такой полной, как раньше, и даже без фонарика я видел дорогу довольно терпимо. Выходит, зрение все‑таки развивалось, вот только изучать изменения в наборе навыков на бегу было не с руки, не хотел спотыкаться и терять драгоценные секунды. Да и Фурия помогала ориентироваться — острое звериное зрение уверенно вело ее впереди, указывая дорогу.

Я все‑таки успел. Почти успел.

Нарастающий с каждым шагом гул голосов я услышал задолго до того, как выскочил из туннеля на простор и остановился, стараясь отдышаться и оценить ситуацию.

Да что б вас!

Знакомая картина — все население крепости собралось поглазеть на Поединок Доблести. В воздухе стоял дикий гвалт, от которого закладывало уши — полсотни изгоев азартно издавали резкие вопли и махали мечами в задранных над головами руках, впрочем, аккуратно, не задевая друг друга. За эти дни я уже успел понять, что если бой касается их самих, то охтаны — образец хладнокровия, а если приходится быть зрителями, то они дают волю чувствам без оглядки на приличия. Но даже увидев толпу, я все еще надеялся, что развлекаются они не с ракшем, а между собой. Увы. Взгляд выхватил именно ракша — его мохнатая четырехрукая фигура носилась в кругу внутри толпы, сражаясь с одним из охтанов. И противник у шестнадцатиуровневого Рырка оказался двадцатого уровня — для поединка принято было подбирать равных по силе бойцов, но, видимо, меньше просто не нашлось.

Понять могу — развлечение нечастое, а заняться по вечерам, кроме ремонта снаряжения, розыгрыша допущенных к боевому аукциону вещей и примитивной игры в кости, по большему счету нечем. Но ракш мне нужен живым! И вот что теперь делать? Неприятное это чувство, когда не знаешь, как себя вести, а ошибка может быть чревата. Вот как можно отобрать развлечение у такой толпы, и надеяться, что тебе после этого не переломают кости? Как минимум? Пока бежал, надеялся, что успею придумать какой‑нибудь волшебно — сногсшибательный способ разрулить ситуацию в свою пользу, так чтобы и овцы остались сыты, и волки целы… тьфу, то есть наоборот. А сейчас, глядя на эти вопящие чуждые лица и мелькающие мечи, понимаю, что морально к такому повороту не готов, и в усталой голове ни одной путной мысли.