Клюквенники. Записки опера антикварного отдела

Дарили лики, жития,-

В окладе, без оклада…»

Можно саги писать о заковыристых «подвигах» советских контрабандистов. А какие люди были! Известный в каждой подворотне и квартире народный артист–комик попался на контрабанде – помогал, своим друзьям тащить за бугор нажитое непосильным трудом. Говорят, когда он попался, Брежнев лично велел его не трогать – все же артист народный, стыда не оберешься. Другая певица – тоже народная артистка, всеми почитаемая, влетела на незаконном обороте драгоценных камней и на валютных операциях. Тоже пощадили – до сих пор жива, курица, за благостное АТО на Украине кудахчет.

А какие накреативили изощренные способы контрабанды – просто вершина жульманской мысли. КГБ имело информацию, что один еврей готовит к вывозу серьезную партию драгоценных металлов. Начали его багаж тщательно обыскивать на таможне. Работа оказалась сродни подвигу Геракла – беженец вез огромное количество деревянных ящиков с имуществом семьи начиная со времен с Хазарского каганата – какие-то прялки, стулья и прочая дрянь, которая не стоит ничего. С микроскопом все просмотрели – пусто. Выпустили бедного страдальца из плена мрачного СССР. Потом уже выяснилось, что деревянные ящики он густо забил гвоздями из платины, несколько килограмм получилось.

По дипломатической линии в те времена немало добра уходило за рубеж. Стандартная цена услуги – за переброску портфеля типа «дипломат», набитого ценностями, неважно какими – пять тысяч рублей. И некоторые продолжатели славного дела Горчаковых-Литвиновых вполне охотно брали такую халтурку. Спецслужбы тоже своего не упускали. Перекидывали золотишко и антиквариат для различных спецопераций. А иногда и из вульгарной корысти – и при СССР свои полковники Захарченки встречались. В восьмидесятые годы почти целый отдел КГБ СССР их же коллеги накрыли за контрабанду и махинации с антиквариатом.

Но это все мелочи в сравнении тем, что началось в девяностые. Разгул «досочников» и «клюквенников», выметавших храмы, музеи, частные коллекции, деревенские дома. Страшно заниженный курс рубля, уже даже не деревянного, а какого-то обуглившегося и осыпавшегося, приводил к дикой разнице в ценах на произведения культуры в России и за рубежом. Икона в Москве покупалась за сто марок, в Польше, на перевалочном пункте, она стоила уже пятьсот. А в магазине в Германии – две тысячи.

В России именно в те годы из тихого и, в принципе, не слишком широкого увлечения с хорошим гешефтом, контрабанда культурных ценностей превратилась в такой гигантский пылесос, вытягивающий на Запад культурные ценности в промышленных масштабах. Лучше Высоцкого сказать трудно:

«Таскают – кто иконостас,

Кто – крестик, кто – иконку, -

Так веру в Господа от нас

Увозят потихоньку.

И на поездки в далеко -

Навек, бесповоротно -

Угодники идут легко,

Пророки – неохотно…»

Маячила угроза, что Россия может лишиться приличной доли культурного наследия. В таких случаях народ оскудевает не только материальными ценностями, но и исторической памятью, становится лакомой жертвой для более цельных зарубежных сообществ.

По прикидкам экспертов получалась, что в России до революции имелось что-то около семи миллиардов икон. Может, цифра и завышена, но их все равно было огромное количество. В каждом доме красный угол. В каждом селе церковь. В итоге к нынешнему времени восемьдесят процентов уничтожено, вывезено за рубеж, распродано.

Вообще, утрата национального культурного достояния – тема весьма болезненная. Исторические сдвиги и катастрофы всегда сопровождались тем, что наследие предков вымывалось из страны. Вспомнить хотя бы Гражданскую войну и первые годы Советской власти.

До сих пор любят наши либералы советскую власть поливать грязью – мол, все искусство продали, лохи, не знали ценности. И, кстати, тут во многом правы – много сокровищ сплавили бездумно. Но порой присмотришься, и получается, что знали большевики все. Только выхода другого не было. Нужна была как воздух валюта, чтобы накормить голодающих людей и строить заводы. Хотя, конечно, сердце кровью обливается, когда узнаешь, как загнали на Запад Рембрандта из Румянцевского музея. Да и дури тогда народной много было настоящего умопомрачения. Вон, целое движение безбожников ширилось и кипело в первые послереволюционные годы, безбашенные парни и девчонки собирали иконы в храмах и жгли их. Но им быстро укорот дали.

Взять церковную утварь. Мол, невежды забрали из храмов уникальные предметы и переплавили в серебряные слитки. Только комиссары чаще прекрасно знали, что забирают. Поэтому действительно ценные вещи оказывались в музеях. А на переплавку и продажу шли культовые предметы 19-20 веков. Тогда для людей это фактически был новодел – десятилетия возраст, даже не антиквариат. А для сохранности действительно ценных раритетов принимали вполне себе серьезные меры.