Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга

Чем же он интересен? Конечно, обилием стекла и щедрым использованием вентилируемых фасадов. А опытный глаз читателя уже заприметил стилеобразующие элементы эпохи: кристаллообразный купол и ротонду на крыше. Сколько вариаций подобных ротонд можно увидеть на просторах бывшего соцлагеря! Интересно, что многие не любят архитектуру капрома именно из-за обилия стекла. Причем «стекляшки» воспринимаются лишними в исторической застройке, созданной примерно до середины 1950-х годов (за исключением конструктивистских построек 1920 – начала 1930-х). Послевоенный модернизм в понимании большинства гораздо лучше сочетается с абстрактными «современными» зданиями. Дело в том, что и конструктивизм, и модернизм отказываются от нефункционального декора. При этом они тоже не прочь пошалить со стеклом. Иначе говоря, стеклянный фасад якобы вступает в конфликт с гипсовой лепниной. Но постмодернизм, локальной разновидностью которого является капром, не играет по таким скучным правилам. Он может соединить ротонду со 150 м² стекла, и ничего ему за это не будет. Это раздражает, по всей видимости, ещё сильнее.

Самое интересное, что наибольшее негодование испытывают жители Петербурга как подлинные носители ордерных стандартов, канонов художественных ансамблей и эстетически нормативной гармонии. Мы же предлагаем оценить «Соверен» не с точки зрения его аккуратного вхождения в окружающую застройку, а как памятник эпохи, материальное свидетельство времени. Он наглядно показывает развитие архитектурных идей, социальных процессов тогда и сейчас. А ещё он предлагает нам иную ценностную парадигму, в которой архитектурный лукизм вытесняется осознанием и принятием языка эпохи. Капром – это бодипозитив от архитектуры.

8. Жилой дом на Камской улице

Камская улица, д. 4

Архитектурная мастерская Апостола

2002 г.

Стилистику Архитектурной мастерской Апостола легко узнать. Основанная Николаем Апостолом и ныне возглавляемая его сыном Филиппом[8], она заняла одну из лидирующих позиций по стилевой выразительности и масштабам строительства в эпоху капиталистического романтизма. Авторский язык читается по полукруглым окнам и нишам, небольшим балкончикам, красному или серому кирпичу и парадным дворам-курдонёрам – подобное мы уже наблюдали в доме на 7-й линии В. О., 34.

Архитекторы капромантизма любили переосмыслять дореволюционные архитектурные решения, но именно Апостол сделал курдонёр одним из символов нового строительства постсоветского Петербурга. Только вот у нашего сегодняшнего героя его нет. Дом на Камской улице больше напоминает памятники массового строительства советского постмодернизма. Это неудивительно – Апостол-отец более двадцати лет руководил архитектурно-планировочной мастерской № 2 ЛенНИИпроекта. Советские институции накладывали определённый отпечаток на стиль.

Смог ли он сделать следующий шаг и стать капромантиком? Сложный вопрос. Моё мнение – нет, не смог. Видно, что в постсоветское время Апостол попробовал экспериментировать немного смелее. Но его шалость недостаточно удалась для чёткого проявления духа новой эпохи. Ну башенки, ну арочки – всё это мы уже видели в архитектуре СССР 80-х. Ну курдонёры… Постойте, их в советском модернизме и даже постмодернизме мы особо не наблюдаем. Правильно, поскольку они считались пережитками царизма, признаками мещанства. Ну а какой капиталистический романтизм без игры с элементами дореволюционного стиля?

С курдонёром у архитектора на Ваське не срослось. Зато здесь есть потрясающие крохи-балкончики, которые, впрочем, можно увидеть на жилом доме на улице Руднева, 24[9]. А ещё выразительная угловая башня и, так сказать, убедительный контраст серых бетонных плит дворового фасада с красным кирпичом лицевого.

9. Жилой дом на 16-й линии В. О

16-я линия В. О., д. 37

Архитекторы: А. С. Хруцкий, Т. А. Пономарева

1997 г.

Ещё один пример того, что часто называют ретроспективизмом. С нашей точки зрения, это ранний капром. Бросаются в глаза витые решетки, отсылающие к многократно упомянутому стилю модерн. Вазы-светильники, скульптура, небольшие цветные декоративные детали должны создавать премиальный эффект. И стоит отметить, что постройка очень «петербургская» – не контрастирует с соседней архитектурой, не «диссонирует», как многие любят говорить. В данном случае это достигается за счёт использования и переосмысления декоративных принципов прошлого.

Но вишенка на торте всего проекта – дата создания на главном фасаде, выложенная мозаикой. Интересно, что фиксировать год постройки здания было принято и в 80-е, и в 70-е, и в более ранние времена. Даты ставили на всём: от дворцов (которые Советов, конечно же) до самых простых хозяйственных сооружений. И никто не стеснялся. А в 90-е это внезапно стало казаться проявлением тщеславия. «Ишь, только построился, а уже в истории себя увековечивает!», – говорят они. Но такой фразой капром не смутишь.